Прикинув несколько раз и так и сяк, наконец решился:
— Миэ-сан, мне очень неловко, но знаете, никак не могу согреться… Недосыпание сказывается, наверное… Вот я и хотел попросить вас… У вас не найдется глоточка спиртного?
Ясиро мучительно покраснел, даже уши заполыхали. Опережая Миэ, ему ответила Сэйко Коно, почему-то перешедшая на фамильярный тон с того самого момента, как они переступили порог этой комнаты:
— Ах вы пьянчужка! Я же говорила, что в этом доме вина не держат. Потому я позавчера вечером и принесла бутылку.
— Да какая разница! Пусть то, что вы принесли. Там небось осталось?
— Фу, прямо как капризный ребенок! Должна вас разочаровать, все выпил Оотагаки. Там и было-то всего пять-шесть рюмок.
— А бутылка?
— Бутылка?.. Она ведь хрустальная. Вымыла и пользуюсь как графином… — Сэйко вдруг всем корпусом повернулась к Ясиро: — Ясиро-сан, что у вас на уме?
В ее голосе послышался упрек. Игривости как не бывало.
— Не обижайтесь, пожалуйста! Знаете, как порой хочется выпить! Я и подумал — может, на донышке… — поспешил исправить положение Ясиро, а сам подумал: «Плохо, если она что-то заподозрила».
Сэйко отвернулась от него и долгим взглядом посмотрела на завернутую в белое урну. Ее глаза наполнились слезами. Потом она тихо сказала:
— Сегодня всенощное бдение у праха покойной…
— Да, — отозвалась Миэ. — Но буддийского священника я не пригласила. Похороны будут на родине.
Ясиро решил, что больше он тут ничего не выведает.
И вдруг Миэ, резко переключившись на другую тему, воскликнула:
— Ой, Коно-сан, откуда у вас эти шлепанцы?
— Странная история, — сказала Сэйко Коно и объяснила, как они у нее очутились.
— Действительно, странно… Сегодня я видела точно такие же у Чизуко и Аримуры. Я еще их поддразнила: шлепанцы-близнецы, говорю. А они тоже не знают, откуда они взялись. Кто-то положил вместо старых.
— Чудеса! — всплеснула руками Сэйко.
— А у других как? — спросил Ясиро.
— Право, не знаю…
7
Когда все ушли, Эбизава и Кёко остались в «Дэра» вдвоем.
Эбизава сидел у стойки на высоком табурете. Веки полуопущены, одна рука подпирает подбородок, в другой — сигарета. Он настолько погрузился в свои мысли, что не замечал нараставшего на кончике сигареты пепла. Такой вот — задумчивый — он очень нравился Кёко. Их отношения тут не играли роли, просто ей было приятно на него смотреть. Тихонько, стараясь ему не помешать, она подставила пепельницу под падающий пепел.
Эбизава вздрогнул и вопросительно посмотрел на Кёко.
