Рок-поэтика | страница 69

Схожее отношение к процессу звукозаписи было и у западной рок-легенды, Джима Моррисона, с которым Башлачева роднит мистическое совпадение срока прожитой жизни — 27 лет (Моррисон (1943—1970), Башлачев (1960—1988)); мифопоэтика как основа творчества (универсальные мифологические схемы у первого и обращение к национальной культурной традиции у второго [см.: 198—199]); приоритет жизнетворческой установки, реализовавшейся в изживании биографического мифа обоими [199]51. Подобно песням Башлачева, песни «Doors» выходили за рамки искусства и творчества в саму жизнь: «Работать в студии, без аудитории, было катастрофически тяжело, деятельность „Doors“ носила характер „события“» [198, с. 68]. Иными словами, такой тип творчества, используя терминологию Ричарда Хоггарта, можно обозначить как «живое» искусство, в отличие от искусства «воспроизводимого» [там же] (ср. с суждением Башлачева о разделении «искусства» и «естества»52).

Поэтика произведений Башлачева

Одно из произведений Башлачева построено сюжетно как общение со слушателем — «Случай в Сибири» — и актуализирует проблему ложной, неверной «раскодировки», истолкования произведений поэта: «Мне было стыдно, что я пел, // За то, что он так понял, // Что смог дорисовать рога, // Что смог дорисовать рога // Он на моей иконе…»53. Здесь имеет место актуализация прямого обращения исполнителя к слушателю, который одновременно является персонажем произведения. Две другие башлачевские «вещи» эпического масштаба (каждая длится более 10 минут, и сюжетно, и композиционно их трудно определить как «песни») примечательны тем, что в них «событие» самого «рассказа» и «события рассказывания» совмещены и практически не разграничиваются. В первой автор выступает одновременно рассказчиком-наблюдателем и непосредственным персонажем этих песен:

Во второй — судьба героя «коррелирует» как с сюжетом рассказа (весь дом сгорает от одной шальной искры, и герой погибает), так и с сюжетом события рассказывания (герой прикуривает папиросу и опаливает себе бровь):