Специфика субъектной организации рок-произведения состоит в «гомогенности» ее членов, «триединстве» автор-герой-реципиент. Автор рок-произведений, в отличие от «обычного» лирического автора, — это одновременно и сочинитель, и исполнитель своих произведений. В этом плане он близок историческому типу бродячего поэта-музыканта (бард, вагант, менестрель, скоморох, трубадур, шпильман и др.).
Автор-творец («первичный автор», «биографический автор») в роке может быть тождествен своему герою: в основе биографического мифа рок-поэта всегда лежит определенный образ рок-героя. Последний типичен, он выступает неким инвариантом, собирательным образом целого поколения.
Восприятие героя как умирающего и воскресающего бога, характерное для мифологической и архаической поэтики, находит в роке свое выражение: герой рок-произведений представляет анти-героя, продолжая культурную (взаимообращенность «раб-царь»; трикстер, шут, мим) и литературную (Емеля, Иван-дурак, Ганс-Колбасник и др.) традиции.
При этом тяготеющий к анти-герою автор бессознательно стремится к воссозданию древнего единства образов воина-героя, поэта и бога, а также образа жертвенного Мессии, обуславливая «жизнетворчество», «христологию» и «антроподицею» как ведущие принципы этики имиджа рок-поэта.
Применительно к року правомерно говорить о возможности непосредственного отождествления лирического героя и лирического «я» с биографическим автором: последний неосознанно стремится воссоздать древнее единство образов воина-героя, поэта и бога, уподобляясь пророку и «первому предку».
Рок-герой тяготеет не только к образу мифологического трикстера как архаического антигероя, но также к образам дурака, алкоголика и шизофреника, имеющим прочную литературно-поэтическую традицию в русской и мировой культуре.
Очевидно сходство, нерасторжимая связь между образом лирического героя, биографическим автором и реципиентом: биография автора сопряжена с судьбой героя поэтического мифа, но в то же время для реципиента биография автора и судьба героя являются развернутой иллюстрацией его собственной жизни, так сказать, «стенограммой» его быта и эмпирического аспекта существования, но в свете «вектора» на экзистенцию, «данность» в свете «заданности».
Герой рок-произведения показателен своей соотнесенностью с рок-поэтом в его ориентации на христологию, суицидальную эстетику, неосознанное «мессианство», а также своим авторитетом бунтующего одиночки и ореолом трагичности в восприятии реципиента.
