«И просроченный чертовски хорош!»
Салютую воображаемому гербу обнаруженным в хлебнице ванильным сухарем. Ему может угрожать только влажность, восприимчивость ко всему остальному давно пересохла.
Завтрак.
Ну что за напасть этот скудный завтрак!
Поесть и еще поваляться.
4
«Напасть… Я же вроде бы о напасти. При чем тут поесть? Нет, еда, кто бы спорил, всегда при чем. Но не сейчас. Тем более, что еда закончилась. Но после сока с сухарем это откровение переносится легче. Легкомыслие и на жесткой диете остается собой».
«Соберись, легкомысленный на жесткой диете. Думай о важном! Когда же со мной приключилось… переиначивание машинки?»
«Переначивание? Машинка? Что за дурацкий набор слов! Ну да бог с ними, придет и их черед. Пока же следует заняться процессом… Сам процесс я бы описал как низвержение человеческого индивида из непутевых, однако забавных в предсказуемо-скучные».
«Опиши».
«Уже описал».
«Не растекайся. Когда? – был вопрос».
«На первом… Нет, подожди, на втором. Если на втором курсе, то выходит круглая дата. Чем не повод?»
«Уверен?»
«В поводе – безусловно. В дате – никогда. Со счетом никогда не складывалось».
«Согласились. Много еще упущений, но счет… Хм… На отдельном счету».
«Когда трачу. Драма. Чистый Гамлет. И когда не трачу – тоже Гамлет».
«Чистый».
«А то… Проще говоря, с датой по части “округлостей”, вполне мог пульнуть в “молоко”».
«Чем пульнуть?»
«Ну… скажем… бестолковостью. И она – рикошетом, в меня же».
«От “молока” отскочила?»
«А что такого? Порошковое, самый что ни на есть порошок. Сильно спрессованный».
Зато в отличие от цифр и дат с памятью на содержание событий у меня безупречный порядок. Ну… почти безупречный. Островок относительного благополучия среди бесконечного бардака. Неожиданно незамаранный лист на столе, заваленном неудачными набросками жизни и пожелтевшими от времени свидетельствами сомнительных побед. Некоторые в рамках. Не по чину гордые, а по сути – всего лишь не уязвленные упреками в малой значимости. У других стекла потрескались. Наверное, от тщетных потуг разглядеть по соседству что-либо стоящее. Сомневающиеся.
«Смешное соперничество. И невыносимое, как легкость бытия».
«Кундера…»
«При чем тут Кундера? У него с покорением вершин полный порядок. Признанный корифей. Можно сказать – на века… Память? Ну да. Это ведь он – ничего не путаю? – однажды заметил, что темп ходьбы неразрывно связан с памятью? Стараясь что-либо вспомнить, мы подсознательно замедляем шаг, в стремлении же забывать – ускоряемся. Точно. Я тогда подумал, что ночи утренних бегунов должны быть ужасны».
