— Пузырь на троих возьмём? — спросил Юрасик, когда Иван Степанович и Санёк подошли к ларьку. — А то мне на стакан не хватает, а в долг Клавка не дает.
— Как же, щас, в долг они захотели! — отозвалась Клава. — Вам в долг наливать — без заработка совсем останешься!
— Ладно, Клавка, кончай базар, давай пацанам бутылку, — сказал Иван Степанович, вытаскивая из кармана деньги, принимая долю от Санька и Юрасика.
— Берите, — Клава протянули им бутылку, взяв деньги, — только чешите подальше отсюда, не делайте рекламу моему заведению.
— Да, ладно, ладно, — сказал Санёк, — мы что, когда-нибудь тебя подводили?
— Ты бы хоть конфетку на сдачу дала, закусить, чтобы по-честному, — проворчал Иван Степанович.
— Какая сдача? — удивленным голосом взвизгнула Клава. — Вам ещё полтинника на бутылку не хватает, если уж по-честному!
— У тебя что, опять водка подорожала? — возмущенно воскликнул Юрасик.
— А то! Всё нынче дорожает, инфляция!
— Ладно, пошли, ребята, — сказал Иван Степанович, и двинулся впёред.
Они зашли за девятиэтажный дом, справа от магазина, расположенного метрах в ста от ларька, и уселись на ствол завалившегося тополя. Тополь этот, сгнив от старости, рухнул в прошлом году около кустарника, отделявшего поляну позади дома от тротуара улицы, да так и остался лежать, превратившись в место отдыха любителей выпить на природе. Сквозь кусты был виден магазин под вывеской «Черномор» и улица, названная в честь первой женщины-космонавта, Валентины Терешковой. В кустах был спрятан дежурный стакан. Кто бы ни приходил сюда выпить: свои ли, местные бомжи, или пацаны из соседнего двора, или вовсе чужие люди — стакан всегда оставался на месте.
Иван Степанович достал стакан, налил сначала себе, потом Юрасику, а после уже Саньку, затем вытащил из кармана найденный окурок, и закурил. Он видел, как напротив магазина остановился военный «УАЗик», из которого вышли два офицера-авиатора: подполковник и майор — они вошли в магазин, через несколько минут вышли, сели в «УАЗик» и уехали. Иван Степанович узнал их, с этими ребятами когда-то он летал на «Ан-26», — это был его штурман и помощник командира, второй пилот. «Хорошо, что они меня не видели, — подумал он, — да если бы и увидели, всё равно бы не узнали. Вот до чего докатился!». Он курил и молчал.
— Ну, что молчишь, Степаныч? — спросил Юрасик.
— А что говорить? Ты и так всё знаешь. Жизнь хреновая!
— А чё хреновая? — отозвался Санёк. — Вот выпили, и хорошо, а чё ещё человеку надо?
