Гости, возбужденные таким поворотом событий, живо подхватили тему, восприняв вызов, как очередное развлечение. Поручик Бельский вызвался быть секундантом Георгия, а секундантом Евгения — капитан Чернецкий.
— Мои условия, — заявил Георгий, — мой выстрел первый, я слишком долго этого ждал, дуэль продолжается до тех пор, пока не окончится смертью одного из участников. Стреляться будем завтра, в четыре часа вечера, в берёзовой роще.
Секунданты отошли в сторону, обговаривая условия поединка. Через некоторое время они вернулись, заявив, что условия Георгия приняты.
— Итак, до завтра, господа, — сказал Георгий, повернулся и вышел из зала. Бельский бросился за ним.
— Жорж, позволь, я отвезу тебя.
— Не стоит, Алекс, я хочу пройтись, мне нужно побыть одному. Завтра заедешь за мной, а сейчас прощай.
Когда Георгий спустился с обрыва к домику старого грека, стояла глубокая ночь, огромная, полная луна висела над морем, и свет её, отражаясь в волнах, рисовал зыбкий путь, казалось, что по нему можно было уйти в вечность. Георгий уселся на камень, и долго смотрел на луну, которая опускалась всё ниже, и ниже, наливаясь тяжёлым, багровым цветом. Когда луна, утонув в волнах, исчезла за горизонтом, и потянуло утренним холодом, Георгий вошел в низкую хату, не зажигая огня, лег на кровать. Несмотря на всю опасность принятого решения, оно успокоило его, и Георгий уснул, как только голова его коснулась подушки.
Когда после полудня следующего дня Бельский, заехав за Георгием, спросил:
— Ты не передумал, Жорж? Ещё не поздно всё изменить.
— Я не меняю своих решений, ты знаешь.
До места дуэли ехали молча, не проронив ни слова, и только храп лошадей, скрип кареты, да понукания возницы нарушали тревожную тишину. Когда они добрались до березовой рощи, все гости уже были в сборе. Одни искренне сожалели о ссоре старых друзей, другие воспринимали поединок как новое развлечение, способное скрасить серое уныние жизни отставного офицера. Как положено, секунданты предложили противникам простить друг другу обиды и прекратить дуэль, Евгений тут же принёс свои извинения, но Георгий не принял их, он был решительно настроен стреляться.
Противники стали к барьеру, и Георгий подняли пистолет. Он прицелился в лоб Евгению, но с выстрелом не спешил. Прошла секунда, другая, прошла уже минута, а Георгий все ещё не стрелял.
— Ну, что же ты медлишь? Стреляй! — крикнул Евгений.
Георгий опустил пистолет:
— Успею, куда торопиться? Мне спешить некуда, да и тебе не советую.
