— Помнишь Джона Грея? Он был нашим капитаном.
— Грей стал капитаном? — удивился Оливер. — Помню, он был помощником у меня, в те времена, когда я плавал штурманом у старого Тома. Тогда он был молод.
— Да, ребята выбрали его капитаном, после того, как старого Тома повесили сушиться на солнышке. Но теперь и Грей отправился кормить рыб на дно, а мы остались и без капитана, и без штурмана. Ребята предлагают тебе стать нашим капитаном, или штурманом, как тебе будет угодно.
— Но я давно уже не ловлю ветер удачи, теперь я ловлю рыбу. А ты всё ещё плаваешь по морям, старый пёс?
— Пока плаваю. Ребята решили сделать налёт на испанские острова, там золото, много золота, всем хватит. Вот только без штурмана не обойтись, за этим и послали меня к тебе.
— Золото, — хмыкнул Оливер, раскуривая трубку, — с собой в могилу его не унесёшь. Вон, у старого Тома было много золота, и что? Спасло оно его от виселицы? А Питер Кид, а Гарри Кларк? У тех было золота больше, чем у испанского короля, и где они? Где они, я тебя спрашиваю? А помнишь Чёрного кота? Он поссорился с капитаном, оспаривая свою долю, и его высадили на необитаемом острове вместе с золотом. А через полгода его кости обглодали птицы, тогда мы вернулись и забрали золото, а он так и остался гнить на своём острове. Нет, мне много не надо. Я ловлю рыбу и тем живу, мне хватит.
— Не узнаю, не узнаю старого друга. Неужели эта царапина на твоем форштевне так изменила тебя? Кто оставил тебе её? А?
— Один лейтенант с королевского корвета. Но получив эту царапину, я ещё продолжал драться, а когда он всадил мне под ребро кортик по самую рукоятку, палуба ушла из-под ног. Троих наших парней повесили сушиться на рее, меня сочли убитым, и не тронули, что толку вешать покойника? А потом нас всех бросили в вельбот и отправили плавать по морю, в назидание другим джентльменам удачи. Когда я очнулся, вокруг была одна вода, да тела с обрывками веревок на шеях. Солнце поджарило их, и они начали разлагаться, стоял невыносимый смрад. Тогда я, собрал последние силы и выбросил их в море. Меня подобрал корабль. Люди на корабле не знали, кто я. Сказал, что пираты напали на нашу шхуну — поверили. Я был очень плох, привезли меня в поселок и определили в лечебницу для нищих бродяг. Доктор посмотрел, и решил, что дела мои безнадёжны: «Не доживет до утра ваш моряк, — сказал он, и добавил, — кладите здесь, в проходе, в палате у меня нет места для умирающих».
Но одна девчонка выходила меня. Она кормила меня из ложечки, как младенца, давала мне лекарства, смазывала раны и выносила за мной горшки. Это был сам ангел, но я никогда не видел её, доктор обработал мои раны, и забинтовал лицо. Я мог только слышать её голос — это был голос ангела, я бы узнал его среди тысяч других голосов. А когда мне сняли повязку с лица, она исчезла, говорили, что уехала к своему отцу в Южную Америку, так или нет, но с тех пор я её не встречал. Тогда я дал слово, что никогда больше не выйду в море под Веселым Роджером. Поселился здесь и стал ловить рыбу. Вот уже двадцать лет я рыбачу тут.
