— Понятно.
— Тебе все равно не скажут. Зачем кому-то проблемы? Мое мнение — это к лучшему, что родственники не знают, ничего не должен знать и сам реципиент тоже. Меньше знаешь, крепче спишь, как говорится.
— Наверно. А ты когда уходишь домой?
— Утром в восемь. Меня сменит Руслана.
— Понятно. А что там за шум в коридоре? Столько голосов.
— Наш сотрудник лежит, после операции. Плохой совсем. Вот к нему все и ходят поддержать, а на самом деле проститься.
— Тяжелая у вас работа.
— Зато настоящая, да и привыкла я.
В бокс зашел бородатый реаниматолог.
— Ну, как у нас тут дела?
— Нормально, — ответил я. — Болит только все.
— Болит, говоришь, — смотря на приборы, сказал он. — Укол сделать?
— Думаю, нет. Потерплю. Недавно только делали.
— Правильно. Потерпи. Боль будет проходить со временем. Сейчас вот я вытащу дренажи, станет легче дышать. Завтра утром, а, точнее, уже сегодня, обработают шов. Чесаться меньше будет. Анализы становятся лучше. Динамика хорошая. Думаю, будем после биопсии переводить в отделение. Хватит тут отдыхать.
— Было бы здорово.
— Тань, дай мне промывки, бинты и зажим. Сейчас потерпи немного. Будет больно. Глубокий вдох.
Я вдохнул, а реаниматолог вытащил первую трубку между ребер. На секунду потемнело в глазах, но потом сразу ощутимо стало легче дышать.
— Ну, вот и славно, — сказал он, вытащив вторую трубку и зажав ранку бинтом. — Все, отдыхай. Утром тебе обработают шов, потом снимут провода и повезут на биопсию в другой корпус.
— Спасибо, доктор.
— Не за что.
Он ушел, а Таня подошла ко мне и поправила одеяло и подушку.
— Ты молодец, — сказала она. — Я вот хоть и работаю в реанимации, а крови и уколов боюсь до сих пор. Очень слабый болевой порог, плюс еще гемофилия с детства. Один раз разбила тарелку и порезалась о край. Пришлось скорую вызывать.
— А как же ты в медицину пошла, где скальпели, банки, шприцы? Не боишься?
— Боюсь. Еще как боюсь. Я трусливая, но давно для себя решила, что со своими страхами буду бороться. Надеваю несколько перчаток на руки. Стараюсь делать все очень аккуратно. Пока что трагедии не случилось. Ладно, пойду я схожу, анализы отнесу.
— Хорошо, давай. Спасибо.
Сейчас я делил свою жизнь не на годы, а на минуты и секунды. Пару минут счастья видеть улыбку Тани и ощущать ее нежные холодные руки, пару десятков секунд без боли, и вот уже целая минута хорошего настроения набирается. Целую минуту жить без боли, без страха в ту же секунду умереть. Думаете, это мало? Это целая вечность, поверьте. Только на границе между сном и реальностью я начал остро и тонко чувствовать, что такое жизнь.
