Я лежал и чувствовал себя таким одиноким. Пересадка сердца сохранила мне жизнь, но принесла множество осложнений. Пониженный иммунитет, сердечная недостаточность, длительное восстановление — кому я теперь такой нужен? Как работать? Как семью кормить? От всех этих мыслей становилось еще хуже.
Мое физическое здоровье развалилось, душевное было на грани. В меня, как в лягушку, закачивали всякую химическую дрянь разных цветов, тело было изрезано скальпелем, и даже сердце работало не само, а от импульсов наружного кардиостимулятора, болтавшегося на исхудавшей руке. Разве это можно назвать нормальной жизнью?
А сколько было планов. Сколько хотел увидеть и попробовать. Что же теперь? Я даже не знаю, что со мной будет через минуту. Может, аккумулятор разрядится, и импульсы прекратятся. А, может быть, сестра перепутает шприцы и введет что-нибудь такое, от чего я загнусь. Обидно, несправедливо.
Почему так рано-то? За что? Что я такого сделал плохого в своей жизни? И что я успел увидеть? Чахлый отель в Египте?
Подожди, ну как ничего не видел? А как же горы еды в ресторанах?
— У вас есть наша карта?
Конечно, у нас есть ваша карта. Как же ей не быть. Любой уважающий себя человек должен иметь кучу карточек. И хорошо бы, если под них будет куплен кожаный чехол, все по той же бонусной карточке.
— Дорогой, ты поел? Отдохнул? Зайдем еще в парочку магазинов? У моей мамы скоро день рождения, а мне нужно новое платье.
— У тебя же куча новых платьев, дорогая!
— У меня нет черного. Скоро лететь на тренинг, а у меня нет маленького черного платья.
— Я устал что-то, давай в другой раз.
— Не ной, что ты за мужик? Устал он. Тебе пора собой, видимо, заняться. Запишись на фитнес. У меня как раз есть карточка в один зал, там первые два занятия бесплатные.
— Не хочу я в зал. Дома есть гантели.
— Как хочешь, тогда не ной. Пошли.
— Не хочу никуда идти…
— Пошли, я тебе сказала.
Всегда страшно умирать, а умирать молодым, почти ничего не успев сделать — вдвойне. Ничего после себя не оставив: ни детей, ни дела, ни даже дерева, посаженного своими руками. Дети. Захочет ли Катя рожать от меня, понимая, что муж теперь не добытчик? Муж с эффектом плацебо.
А мама? Я даже боюсь представить, что она сейчас переживает. Ее впечатлительность и забота не знают границ. Слезы. Будет много слез. Не хотелось бы мне этого видеть.
Как заснул, не заметил, но поспать долго мне не удалось. Несколько раз Таня подходила и меняла шприцы, вешала гирлянду капельниц, брала кровь из вены. Потом застонала бабушка Клавдия. Видимо, закончилось действие укола. По крайней мере, она была еще жива.
