Ставил плюсики и минусы. Больше всего совпадений было у Кати номер два. На втором месте шла любовница, замыкала список мать.
Мы не успели закончить и одной партии игры в нарды, как в нашу палату зашли врач и Катя номер три. Любовница Валеры.
— Добрый вечер, дорогие мои, — сказал, широко улыбаясь, Роберт Васильевич. — Как мы себя чувствуем?
— Хорошо, — почти хором ответили мы с Валерой.
— Пора, значит, вас выписывать, — еще шире улыбаясь, ответил он.
Екатерина Валерьевна села на край кровати Валеры, послав ему воздушный поцелуй.
Доктор померил мой пульс.
— Да, действительно, молодой человек, вам здесь больше нет смысла находиться.
— Меня выписывают? — с нескрываемой радостью спросил я, забыв, где нахожусь и с кем.
— Да. Пожалуй, мы вас выпишем. Не завтра, но скоро. Возьмем кое-какие анализы и отпустим, если все будет хорошо. Кстати, сегодня к вам приедет ваша мать. Она уже звонила. Вахтер ее сюда спустит.
— Мама? А жена?
— Про жену ничего не знаю, дружочек, уж извини.
Роберт Васильевич обсудил что-то с Валерой и удалился, заявив, что должен еще зайти в реанимационный блок к новой пациентке.
— Очень тяжелая пациентка, — сказал он, покачав головой. И по состоянию, и по характеру тяжелая.
— А что с ней, доктор? — спросил я.
— Опухоль в сердце. Нужна срочная операция, но она ее не перенесет.
— Опухоль сердца. Никогда не слышал о таком.
— Еще не такое бывает, голубчик, — сказал Роберт Васильевич уже без улыбки и ушел.
Катя номер три обняла Валеру, поцеловала и начала делиться новостями. Она так горячо обо всем рассказывала, импульсивно, много жестикулируя, что я уже не сомневался. Передо мной моя Катя. Сорокалетняя Катя. Так красноречиво могла лишь она рассказывать. О всякой ерунде, чепухе, мелочах…
Если сопоставить все ранее сказанное и узнанное мной, сейчас она встретила мужчину, по ее мнению — последнюю надежду на личное счастье. Впереди у них было еще как минимум два года жизни вместе, а после он должен будет ее бросить, прихватив с собой все ее накопления.
Решил уже ничему не удивляться. Это бесполезно. Вновь, как и в прошлый раз, вышел в коридор. Противно было наблюдать за их ласками и поцелуями. Странно, но я ревновал эту сорокалетнюю женщину к Валере.
В коридоре было пусто, как всегда, и даже еще темнее обычного. Накала лампочки едва хватало, чтобы видеть очертания коридора. Если честно, я устал. Голова раскалывалась, но не от боли.
Может, таблетки так действовали, не знаю. Просто устал держать всю эту кашу в голове. Вопросов было больше, чем ответов. Если врач не врет, то скоро должна будет спуститься мать. Я решил уехать вместе с ней. Все равно они меня выписывать собираются. Пора бежать из этого мрака.
