Из вопросов уже скопилась длинная очередь за ответами в голове.
Вода текла тонкой струйкой из крана. Валера стоял возле умывальника и не спеша зачем-то сбривал свои усы. Потом намочил свою расческу и зачесал волосы на затылок. Побрызгал лицо дешевой туалетной водой, закрыл кран и вышел в коридор, даже не взглянув на меня.
Пока я наблюдал за его водными процедурами, что-то свербело у меня в мозгу, как будто далекий маяк в шторм подавал свой сигнал кораблю. Какой-то червь сомнения ползал в мозгу, по норам памяти.
Было ощущение, что этого Валеру я где-то видел. Причем совсем недавно. Но где и когда? Дочь его так похожа на Катю, но среди ее родственников и знакомых никого и близко нет похожего на него.
Пока я размышлял, вернулся сосед в сопровождении какой-то женщины. Она была в черном пальто, из-под которого виднелось коричневое шерстяное платье. Нечто непонятное творилось с моей головой, уже в третий раз поступил сигнал: тут что-то не так.
С плеча у нее свисала плетеная светлая коса до самой груди. В руках она держала увесистую коричневую сумку. На вид ей было не больше сорока лет. Время, конечно, оставило на ее лице свою печать в виде кучи мимических морщин и мешков под глазами, но она все равно была привлекательной женщиной.
— Здравствуйте, — обращаясь ко мне, сказала она.
Валера сел на свою скрипучую кровать.
— Здравствуйте, — сказал я, пытаясь вспомнить, где же видел эту женщину.
Она склонилась к Валере, поцеловала и сразу же вытерла пальцем свою помаду, оставшуюся на его губах. Видимо, эта женщина была первой, кто в этом подвале вообще куда-то спешил. Это было видно по тому, как она теребила в руках свою косу, поглядывая то на меня, то на Валеру.
Я все понял и вышел в коридор, чтобы не мешать. Сидя в будке и листая журнал с пожелтевшими страницами, в котором, кроме записей о расходовании обезболивающих ничего интересного не нашлось, мне вспомнился один давний разговор с Катей в машине по пути в торговый центр:
— Милый, если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу. Я жить, наверное, даже не смогу без тебя. Честно. Никого и никогда еще не любила так, как тебя.
— Так уж прямо не сможешь жить? А как же твой дневник с записями покоренных мужских сердец, где мой порядковый номер девятнадцать? Ты же после них смогла жить.
— Никого-никого, милый, точно тебе говорю. Ты будешь последний в этом списке, обещаю тебе.
— Давай мы этот дневник вообще в мангале сожжем на даче? Зачем он теперь тебе?
