— Та-ак, — протянул Люк. — Значит, соображаешь ты в нужном направлении. Может, откроешь нам дверь? Посидим и обсудим все это, — он широким жестом обвел «все это».
Эд с ухмылкой покачал седой головой:
— Идите-ка вы, парни, туда, куда шли. Нечего вам тут делать.
Барти вскипел и, не тая презрения, вымолвил:
— Старая черножопая обезьяна. Тебя люди просят.
— Люди не говорят с обезьянами, а обезьяны не понимают людей.
Эд нисколько не обиделся на парня. Он издевался над ним. Сколько раз за свою не столь короткую жизнь Эд слышал в свой адрес подобные слова? Десять, сто, а может быть, тысячу? Чернокожему в Техасе не всегда было привольно и свободно дышать. Эд застал те времена, когда его запросто могли схватить на улице подвыпившие молодые крепкие парни и, привязав к фаркопу автомобиля, протащить по вспаханному полю. А то, что сказал Барти — просто слова. От них ни солоно, ни сладко. Он гордо вскинул бороду и отвернулся, но все еще косил глазом в их сторону.
— У нас вода есть,— попытался зайти с другой стороны Люк. — Поделимся.
Голова Эда дернулась. Видимо, Люк угодил в самую точку — с водой у отшельника было туго. Эд брал воду из колодца, а те молодчики, что лежат себе теперь тихо у ограды, не очень-то позволяли ему пройтись по двору с ведром.
— Не нужна мне вода! — сказал, словно плюнул. — Обойдусь.
Вот же гадость. И как теперь быть? Плюнуть и уйти? Да, видимо, так и следует поступить, тем более что хозяин особым радушием не блещет.
Под ногами дрогнуло. Барти вопросительно посмотрел на Люка.
— Землетрясение?
— Нет, не похоже. Эй, Эд! Что там? — обратился Люк к стоящему на крыше старику.
Эд и без его просьбы уже всматривался в противоположную сторону, и то, что он увидел, заставило подняться его редкие седые волосы дыбом.
— Матерь Божия! — воскликнул он.
Барти, не говоря ни слова, помчался вокруг дома.
— Нет! Барти, стой!
Люк сделал несколько шагов следом за мальчиком.
Ужасающий своей мощью рык заставил его сердце сжаться в маленький комок, и оно никак не желало разжиматься. Подобный рев Люк слышал однажды, и было это в кинотеатре на премьере фильма про Годзиллу. Он бывал в далекой жаркой Африке и принимал участие в охоте на крокодила-людоеда, и тот ревел гораздо тише и милее.
— Люк, беги! — услышал он крик Барти, и сразу за этим криком прозвучал выстрел из прекрасного Бельгийского ружья.
Рев усилился.
В воздухе мелькнула тень, и Люк выхватил ее взглядом. Кувыркаясь в воздухе, с той, невидимой ему стороны дома пролетел над крышей и над застывшим на коленях Эдом ботинок Барти. Завершив свой полет, ботинок приземлился недалеко от Люка.
