– Тогда почему кто-то хотел нанести тебе рану и заставить нас выехать из этого дома? Если, как ты говоришь, здесь нет ничего, что мы могли бы найти?
– Это твоя идея, – заявила Таппенс. – И она необязательно правильная. В любом случае, сегодняшний день не потерян полностью. Кое-что я все-таки нашла.
– Что-то, связанное с Мэри Джордан?
– Не совсем. Как я уже сказала, на подвал надежды мало. Там лежит какое-то старье, связанное, на мой взгляд, с фотографированием. Знаешь, лампы для проявки или чем там они пользовались в старые времена, с красным стеклом, и эти флаконы с лавровишневой водой. Но ни одна из плит на полу не выглядела так, что ее можно приподнять и что-то отыскать под ней. Несколько полуразвалившихся чемоданов, несколько жестяных емкостей, но в них уже ничего нельзя спрятать. Если до них дотронуться, то они просто превратятся в пыль. Так что – полная неудача.
– Мне очень жаль, – сказал Томми. – Никакого удовлетворения.
– Зато некоторые другие вещи оказались интересными. А сейчас я, пожалуй, пройду наверх и избавлюсь от этой чертовой паутины. С ней я совершенно не могу говорить.
– Думаю, что ты права, – сказал Томми. – Уверен, что, покончив с ней, ты будешь выглядеть гораздо лучше.
– Если ты хочешь, чтобы мы с тобой были настоящей любящей супружеской парой, – сказала Таппенс, – то, глядя на меня, ты всегда должен думать о том, что твоя жена – настоящая красавица, несмотря на возраст.
– Таппенс, моя дорогая, – заявил Томми, – для меня ты всегда самая красивая. А сейчас у тебя с левого уха свешивается комок паутины, который делает тебя вообще неотразимой. Как локон императрицы Евгении[42], с которым ее иногда изображают в кино. Знаешь, тот, что спускается до середины ее шеи. А в твоем, кажется, есть еще и паук.
– Вот это мне совсем не нравится! – воскликнула Таппенс.
Рукой она смахнула паутину, после этого поднялась наверх и присоединилась к Томми позже. Ее ожидал бокал, на который она посмотрела с сомнением.
– Ты же не налил мне лавровишневую воду, а?
– Нет. Мне самому тоже почему-то не хочется ее пить.
– Ну что ж, – сказала Таппенс, – тогда позволь мне продолжить…
– Ну конечно. Ты это и так сделаешь, но хочется думать, что это я подвиг тебя на сие повествование.
– Так вот, тогда я сказала себе: «Где бы я спрятала здесь вещи, которые никто не должен найти?»
– Что ж, – заметил Томми, – очень логично.
– И тогда я стала мысленно перебирать места, подходящие для этого. Первое, что пришло мне в голову, были внутренности Матильды.
