Что же он все-таки себе думает? Куда пойдет?
Вернуться в трактир?
Там еще небось кое-кто остался, да ведь они станут приставать. Нет, туда он не пойдет, а то еще хуже будет. Да ведь есть же ему куда, к Зузке! А как же старуха и Штефан? Будь что будет, не выгонят же его. И то правда, должен же он Зузке обо всем рассказать, чтоб не жалела ни о чем и в верности его не сомневалась.
VI
Зузка, распрощавшись с Самко, прокралась к себе и приклонилась к сундуку головою. Разное ей на ум шло: то плакать хотелось, когда про злые языки людские вспоминала, то слезы вдруг сами высыхали при мыслях о Самко и его словах. Могла ли она ему не верить, ведь так он искренне говорил, будто эти слова она прямо в сердце у него читала.
Сдержит ли он слово свое? Столько наобещал… Что бы ни было… Она его любит и останется ему верна — вот и он тогда не отступится, разгоняла свои сомнения Зузка.
Потом поднялась, вытерла набежавшие на разгоряченные щеки слезы, накинула будничное платье и зажгла в сенях фонарь. Пора было кормить скотину.
Она задала сена коровам да овцам, вычистила у них навоз, тем временем и хозяйка лампу в избе засветила.
Штефан уже заснул, и старуха не стала его будить. Потихоньку развела в плите огонь, привернула фитиль и тоже в хлев пошла.
Зузка приготовила подойники и села доить, когда молча вошла старая Цедилкова. Было это на нее не похоже, и Зузка насторожилась, не по себе ей стало. Она б сама заговорила, да не знала, с чего начать. Видно, что-то хозяйка знает, да что и от кого?
Старуха тоже стала доить.
Наконец Зузка надумала, как разговор завести.
— Как спали, тетушка?
— Чего спрашивать-то, сама знаешь, — резко и громко ответила та.
Зузка покраснела, растерялась.
— А что, или случилось что? — неуверенно спросила снова.
— Ишь святая простота. А целоваться с чужим парнем уже научилась.
Зузка прямо ослепла и оглохла от изумления. Заплетающимся языком, однако, она отважилась спросить:
— А кто же вам про это?..
— Кто видел, тот и сказал. Тьфу, целоваться, да еще на дороге, — прибавила старая, не найдя, чем бы еще попрекнуть.
«Эх, ночью, когда Штефко, сердечный, сам не свой домой прибежал, я б тебя еще и не так отчитала». А сейчас в голове у нее все перепуталось, не знает, чем и пронять.
Зузка поняла, что их с Самко видели этой ночью, но еще не знала она, кто старухе поспешил донести.
— Что тебе хозяин наш, ты выше метишь. Ну, ну… — И, помолчав, добавила: — Однако до старосты все одно не дотянется.
