— Орр, нам пора, — торопливо произносит Брук, подхватывая Бейкера под руку, в то время как Фаулер подхватывает под другую. — До скорого. И заранее спасибо, что за девочкой приглядишь. Извини, но знакомиться самому придется.
Вся троица плетется враскачку мимо меня. Брук сует мне в руки широкополую шляпу. Фаулер тащит к лестнице Бейкера, Брук волочится в кильватере.
— Увижу Томми Буча, спрошу про шляпу, — выкрикивает Брук.
Они неуклюже пробираются среди мебели и других посетителей к лестнице. Я оборачиваюсь к молодому человеку, с которым только что разговаривал Фаулер. Юноша поднимает припухшие от недосыпа глаза и улыбается мне.
Я ошибся. Это не юноша, а девушка. На ней широкие темные брюки и пиджак оригинального фасона, парчовый жилет с чересчур, пожалуй, массивной золотой цепочкой поперек живота, белая хлопковая рубашка. Ворот рубашки расстегнут, с него свисают незавязанные концы черного галстука-бабочки. Туфли тоже черные. Волосы у незнакомки темные, до плеч. Она сидит в кресле наискось, подобрав ногу под себя. Приподнимает круто изогнутую черную бровь. Я прослеживаю за взглядом девушки до треножника из инженеров, который драматически прокладывает себе путь к лестнице.
— Как считаете, получится у них? — Она слегка наклоняет голову вбок, подпирает кулачком затылок.
— Пожалуй, много бы я на них не поставил.
Она задумчиво кивает и подносит к губам высокий стакан. Глотнув, произносит:
— Пожалуй, я тоже. Прошу прощения, я ведь не знаю вашего имени.
— Меня зовут Джон Орр.
— Эбберлайн Эррол.
— Как поживаете?
Вопрос кажется Эбберлайн Эррол смешным.
— Как хочу, так и поживаю, мистер Орр. А вы?
— Вы, наверное, дочь главного инженера Эррола? — в тон ей отвечаю я и кладу шляпу на край дивана. Если мне повезет, ее кто-нибудь стибрит.
— Не наверное, а точно, — отвечает она. — А вы, мистер Орр, кто по роду занятий? Инженер? — Она указывает длинной, без единого кольца или перстня, кистью на местечко рядом с собой.
Я снимаю пальто, присаживаюсь.
— Нет, я пациент доктора Джойса.
— Ах вот оно что… — медленно кивает она и глядит на меня в упор, что не очень-то распространено в здешнем быту. Глядит, словно на какой-то мудреный механизм, в котором пришла в негодность важная деталь. Лицо у нее молодое, но с мягким, добрым выражением, какое бывает у пожилых женщин; морщин не видно. Глаза маленькие, кожа туго обтягивает скулы и лобную кость. У нее широкий улыбчивый рот, но взгляд мой притягивается не к нему, а к крошечным складочкам кожи под серыми глазами. Складочки эти делают ее взор всепонимающим и насмешливым.
