Он купил ей бархатное пальмишко с бархатной же муфтой, и Анжелика, вышагивая рядом с отцом, чувствовала себя первой дамой в Бостоне. Обедая в гостиничном ресторане, она ела такие волшебные яства, как салат из свежих фруктов со взбитыми сливками, яблочный пирог "а ля мод" и даже кофе со сливками и двумя кусочками сахара, в то время как ее отец заказывал и поглощал невозможную гадость вроде сырых устриц.
— Устрицу нужно жевать, — назидательно говорил Арман, запихивая в рот отвратительного вида комок, — не глотать целиком. Вот. Попробуй, как я.
Но у Анжелики ничего не выходило, и Арман заботливо подносил ей ко рту салфетку, чтобы девочка могла незаметно для окружающих выплюнуть недожеванную устрицу.
О, папочка, — как-то раз сказала Анжелика, — как мне не хочется возвращаться домой. Как жаль, что мы не можем переехать в Бостон и остаться жить в этой гостинице. Только вдвоем — ты и я.
Арман Бержерон жевал, не отрывая голову от тарелки, и почувствовал неимоверное облегчение, когда к их столику подошел официант.
— Хотите еще кофе? — спросил он.
— Да, будьте любезны, — с важным видом кивнула Анжелика.
Дважды отец возил ее на Атлантическое побережье. В первый раз Анжелика испугалась, потому что никогда прежде не видела океан, который оказался вблизи куда более бескрайним, холодным и бурным, чем на картинках. Но во второй раз ей уже понравилось.
— Как здесь здорово, папочка! — воскликнула она.
Арман расхохотался.
— Знаешь, что мне больше всего нравится в океане? — спросил он. — То, что он существует сам по себе. Он может реветь или нежно накатывать на берег. Он может приласкать или убить, в зависимости от настроения, и никто на свете не в состоянии ему помешать.
Оба раза они ездили на побережье зимой, потому что Арману не нравилось, когда летом пляжи заполняли шумные людские толпы, а на золотистом песке валялись бесчисленные пакетики и недоеденные сандвичи.
Монику, похоже, не слишком интересовало, где проводили время отец с дочерью, и она почти не задавала вопросов.
— Представляешь, маман, мы обедали в ресторане, — сказала Анжелика. И я заказала настоящий салат.
— Замечательно, — отвечала Моника. — А что заказал твой папа?
Анжелика понимала, какого ответа ожидала от нее мать. Она хотела услышать, что Арман ничего не ел, а целыми днями напролет пьянствовал.
— Устрицы, — ответила она. И спросила: — А тебе нравится мое новое пальто, маман?
— Ну, разумеется, — вздохнула Моника. — Оно такое дорогое и совершенно непрактичное. Бархат моментально снашивается.
