– Просто растения, – повторила она.
– Так как насчёт вечера?
– Хорошо. Но я не останусь здесь ждать. Сейчас только три. Я позвоню тебе часов в шесть. – Кэрол бросила зажигалку в сумку. Это была не та сумка, которую подарила ей Терез. – Мне сейчас хочется посмотреть мебель.
– Мебель? В магазинах?
– В магазинах или в «Парк-Бернет». Мебель хорошо на меня действует.
Кэрол потянулась за лежащим на кресле пальто, и Терез снова отметила длинную линию, тянущуюся от плеча к широкому кожаному ремню и дальше – вниз, по ноге. Это было прекрасно, как музыкальный аккорд или целый балет. Она была прекрасна, так почему же, размышляла Терез, ей должны доставаться сейчас такие пустые дни, в то время как она создана для того, чтобы жить с людьми, которые её любят, ходить по прекрасному дому, по прекрасным городам, вдоль синих взморий, с широким горизонтом и голубым небом на заднем плане.
– Пока! – сказала Кэрол и продолжением движения, каким надевала пальто, обняла Терез за талию. Это было лишь мгновение, слишком смятенное – с рукой Кэрол, вдруг её обвившей, – чтобы стать облегчением, или концом, или началом, когда дверной звонок грянул им в уши так, будто лопнула медная стена[7]. Кэрол улыбнулась.
– Кто это? – спросила она.
Терез почувствовала, как ноготь большого пальца Кэрол царапнул ей запястье, когда та высвобождала её из объятий.
– Ричард, наверное.
Это мог быть только Ричард – она узнала его длинный звонок.
– Хорошо. Я бы хотела с ним познакомиться.
Терез нажала кнопку, затем услышала, как Ричард уверенными шагами перескакивает по ступенькам. Она открыла дверь.
– Здравствуй, – сказал Ричард. – Я решил…
– Ричард, это миссис Эрд, – сказала Терез. – Ричард Семко.
– Очень приятно, – произнесла Кэрол.
Ричард кивнул, почти с поклоном.
– Очень приятно, – проговорил он, широко раскрыв свои голубые глаза.
Они разглядывали друг друга, Ричард – с квадратной коробкой в руках, словно вот-вот готовый вручить её Кэрол, и Кэрол – стоя на пороге, не уходя и не возвращаясь в квартиру. Ричард поставил коробку на столик у дивана.
– Я был так близко, что подумал – дай-ка зайду, – сказал Ричард, и за разъясняющим тоном Терез уловила неосознанное заявление своего права, так же как в любопытно-изучающем взгляде Ричарда – спонтанное недоверие к Кэрол. – Я должен был отнести подарок маминой подруге. Это лебкухен[8]. – Он кивнул на коробку и обезоруживающе улыбнулся. – Кто-нибудь сейчас хочет?
Кэрол и Терез отказались. Кэрол наблюдала за Ричардом, пока он вскрывал коробку карманным ножом. Ей понравилась его улыбка, подумала Терез. Ей по душе этот долговязый юноша с непослушной светлой шевелюрой, широкими худощавыми плечами и крупными смешными ступнями в мокасинах.
