По воскресеньям Нуля ездила в церковь и, если у родителей не было связанных со мной планов, брала меня с собой. В ее комнате, в углу, висела икона Николая-угодника, перед ней теплилась лампадка. Вечером Нуля снимала со стены икону, приходила в мою комнату, ставила Николая-угодника на письменный стол и велела молиться на коленях. Я должна была прочесть «Отче Наш», «Богородица, Дева, радуйся, благодатная Мария, Господь с тобой» и «Царю Небесный, Утешителю, Душе истины».
Если я уже залезла в постель, притворяясь спящей, она откидывала одеяло и давала мне подзатыльник. Иногда я даже получала по попе веником или шваброй, если они оказывались в поле ее зрения.
Когда я выходила замуж вопреки воле родителей, Нуля защищала меня, как львица детеныша.
– Чего прицепились к девке? В ей кровь играет! Лучше уж замуж, чем гулять на стороне. Ведь мужик-то приличный, хоть и яврей, и тощий, как стрекулист. Но не вор и не пьющий. А некоторые на убийцах женятся. И ничего, живут, детей рОстят.
Никто в нашей семье не знал, что значит стрекулист. Мама обзвонила друзей-филологов, дотошный папа обратился к словарям.
И вот что мы узнали:
Словарь синонимов
СТРЕКУЛИСТ, муж. (устар. прост.). Пронырливый человек, ловкач [первонач. о мелком чиновнике, а также о бойком писаке]. \ прил. стрекулистский, – ая, -ое.
Ничего общего между Витей и стрекулистами мы не нашли, но прозвище прилипло к нему на долгие годы.
Рождение нашей дочери Кати Нуля восприняла как личный ей подарок. Когда мы позвонили в дверь, вернувшись из «Снегиревки», родильного дома, в котором, кстати, родился и Путин, она на пороге взяла у меня из рук розовый пакет и строго сказала:
– Иди гуляй, да не опаздывай к кормлению. Чтоб было всё по науке – каждые три часа.
У Кати в три месяца образовалась пупочная грыжа. Дочка не спала, кричала по ночам и затихала, только когда ее укачивали на руках. Но стоило положить Катюню в кроватку, как громогласный плач, разрывающий уши и сердце, возобновлялся. Я помню, как мама в три часа ночи бродила по квартире, укачивая ее, и напевала себе под нос: «Спи, моя девочка, спи мое солнышко, спи моя крошечка… А я сейчас пойду и повешусь…»
Доктора наклеивали Катеньке на животик пластырь и утешали: пройдет. Но не проходило, семья извелась. И тут Нуля взялась за дело сама.
– Понесем к бабке, она грыжу заговорит.
– и не вздумай! Что за вздор средневековый!
– А я говорю, понесем! Очень твои доктора много понимают!
Втайне от моих прогрессивных родителей и мужа Вити мы отнесли Катю к знахарке. Это была полупарализованная старуха, живущая в подвале на соседней улице; она уже несколько лет не вставала с постели. Присматривала за ней дочь, с утра поддавшая буфетчица Верка. Мы положили Катю к бабке на кровать и развернули одеяльце. Старуха стала массировать Катин животик растопленным сливочным маслом, бормоча что-то себе под нос и раскачиваясь из стороны в сторону, как очковая змея.
