Итак, весной 1968 года у нас раздался телефонный звонок.
– Можно говорить с Татусей, пожалуйста?
Незнакомый голос, слишком четкое произношение. К тому же никто на моей памяти не называл маму детским именем Татуся.
– Кто ее просит?
– Это ее брат Жорж, пожалуйста.
– Ма! – рявкнула я. – Тебя какой-то псих к телефону. – Существование на этой планете мифического маминого брата Жоржа абсолютно вылетело у меня из головы.
– Слушаю вас, – сказала мама своим глубоким контральто.
Наступила пауза. Потом истерический вопль, и мама бросила трубку на рычаг. Я ринулась за валидолом, и в этот момент звонок повторился.
– Жорж, – спросила я, – вы правда мамин брат? Откуда вы взялись?
– Я в Москве, в отеле «Украина». А с кем я говорю?
– С Надиной дочерью, вашей племянницей, меня зовут Люда.
– How exciting! И ты большая девочка?
– Более чем, сама уже десять лет как мама… Но поговорите лучше с сестрой.
Однако из-за маминых рыданий разговор не получался, и я взяла бразды в свои руки.
– Послушайте, Жорж, я сейчас приведу вашу сестру в чувство, отвезу в аэропорт и отправлю в Москву первым же самолетом. Она приедет в «Украину» и позвонит вам снизу. Давайте ваш номер.
– Звучит прекрасно, но зачем? Я завтра прилетаю в Ленинград.
И вот за сутки до предстоящего дядиного визита наш дом заходил ходуном. Я слабым голосом известила начальство об остром приступе радикулита, приковавшем меня к постели по крайней мере на неделю. Затем позвонила в институт мужу Вите и велела немедленно кончать бодягу (так в доме назывались его эксперименты по автоматизации процессов производства алюминия). Вите было поручено незамедлительно ехать на Гражданку к няне Нуле, которая уже была на пенсии и жила отдельно, и привезти ее на предмет лепки беляшей и пельменей. Затем я начала обзванивать друзей, имеющих доступ к традиционным русским деликатесам – икре, семге, балыку и буженине. Мама моя, Надежда Филипповна, вышла из игры и лежала в постели в окружении грелки, нитроглицерина и детских дядиных фотографий.
Жорж прибыл в Советский Союз с телевизионной группой Эй-би-си для съемок советско-американского документального фильма «Звезды советского спорта». Агентство печати «Новости» два года готовилось к съемкам, и «товарищи» из АПН обхаживали Жоржа в Нью-Йорке, обсуждая, кого, где и как снимать. Не желая искушать судьбу, Жорж во время этих переговоров ни разу не обмолвился, что где-то в Союзе (дай Бог, если жива) осталась его единственная сестра. Но прибыв в Москву, он поставил чемоданы в холле «Украины» и заявил, что не начнет съемок, пока не разыщет сестру, проживавшую в 1918 году в Петрограде.
