Теперь ему не было жарко, наоборот, он ощущал озноб. От напряжения болели глаза.
Он не видел веселых берез, толстеньких зеленых елок, розовых и белых сугробов, не ощущал запаха согретой солнцем хвои и тающего снега. Он вообще ничего не чувствовал, кроме яростной, непреодолимой силы, толкавшей его вперед, туда, где на белой поляне маячило красное полотнище с надписью: «Старт — финиш».
Они добежали. И не подвели взвод.
Солдаты, хрипло дыша и смеясь, долго подбрасывали их в воздух, качали лейтенанта, который не только не подвел взвод, а, наоборот, помог победить, и Рудакова, мужественного, волевого парня, сумевшего, несмотря на невезение, дойти до финиша!
Взвод Томина третий раз завоевал первое место в гарнизоне.
— Ну, ребята, молодцы, — похвалил генерал Добродеев. — И ты молодцом, лейтенант! — Он пожал лейтенанту руку: — Спасибо, — и негромко добавил: — Солдата этого ты вытянул.
— Товарищ генерал… — Левашов никак не мог отдышаться. — С кем не бывает… Но дошел ведь Рудаков, показал себя настоящим гвардейцем.
— Да, — проворчал Добродеев, — дошел с трудом, но дошел. Наверное, ошибся я…
Оркестр сотрясал лес бодрым ревом труб, звоном тарелок, гулом большого барабана, слышались крики, смех, где-то грянули песню.
Постепенно звуки умолкли. Поляна опустела.
Победители и побежденные, одни веселые, другие грустные, но одинаково голодные, отправились в столовую. Судьи, подведя итоги, окружили генерала, размахивая протоколами.
Томин радовался как ребенок. Он без конца жал Левашову руку, улыбался и даже забылся до того, что начал говорить замполиту «ты»:
— Да, выручил ты нас, лейтенант. Притащил моего верзилу, вдохнул в него, так сказать, волю к победе. Да и лыжи новые нам помогли. Сами несли!
А на Левашова навалилась усталость, мучительная сонливость. Голода он не чувствовал, а вот спать хотелось так, что хоть ложись прямо в снег и сугробом накройся.
Потом к нему пришло блаженное чувство покоя, спокойной радости. Все было хорошо кругом — и солнце, и небо, и ароматный лес, и подтаивающий снег. Его солдаты завоевали победу, он сам выполнил свой долг, не только не подвел, а… И бедняга Рудаков — ну что делать, если он штангист, а не лыжник! Пусть-ка Томин попробует поднять хоть половину железа, которое легко поднимает Рудаков. Левашов усмехнулся. Такому тяжеловесу не так-то просто мчаться по лыжне. И все же собрал силы, добежал. Правда, пришлось освободить от груза, да и подстраховывать морально…
