Наследники Вюльфингов | страница 72

Случилось раз вечером, что отважный витязь Тенемарки стал петь и пел так, что очаровал всех людей и даже заставил умолкнуть птиц. С удовольствием слушал его король со своими воинами; с удовольствием слушала его и королева: песня его доносилась до нее через окно в то время, как сидела она на зубчатой крепостной стене.

— Что я слышу? — воскликнула прекрасная Тильда. — До ушей моих доносится песня, лучшая в мире. Ах, дай-то Бог, чтобы мои камерарии умели так петь!

Она приказала привести к себе того, кто так хорошо пел. При появлении рыцаря она горячо стала благодарить его за то, что так приятно провела вечер. Дамы, бывшие с Гильдой, приняли воина столь же радушно.

— Пропой нам ту песню, что пел ты сегодня вечером, — сказала королева, — поднеси мне вместо подарка свои песни и пой мне их каждый вечер: за то получишь ты от меня щедрую награду.

— Госпожа, если желаешь, я буду петь тебе такие песни, что каждый, кто ни услышит мое пение, найдет в нем облегчение скорби и позабудет свое горе. — С этими словами рыцарь ушел.

Когда миновала ночь и наступило утро, Горант начал петь, и от его сладостной песни умолкли птицы, распевавшие в кустах; недолго улежали в постелях люди. Чем громче и выше, тем лучше звучала его песня. Услыхал его и сам Гаген. Был он в это время у своей жены, и вместе вышли они из покоя на зубчатые стены. Много было слушателей у заезжего гостя, слушала его и сама молодая королева. Три песни пропел Горант одну за другою, и никому не показались они длинны.

Когда он умолк, молодая королева поспешно оделась и послала за своим отцом. Пришел к ней король, и королевна, нежно ласкаясь к нему, стала просить его, чтобы приказал он певцу еще петь у них при дворе.

— Милая дочь моя, — отвечал ей король, — если бы согласился он пропеть для тебя сегодня вечером, я охотно дал бы ему за это тысячу фунтов, но это такие почтенные гости, что мы не можем заставлять их петь, словно простых шпильманов.

Горант же хитрый так старался, что, казалось, никогда еще не певал он так по-рыцарски: его песня западала прямо в сердце, и никто не мог оторваться от нее душой; останавливались звери в лесах, змеи замирали в траве; забывали плыть рыбы в водах, — все наслаждались его искусством. Никакая песня его не казалась длинной, — ради нее забывали даже церковное пение.

Молодая девушка стала просить хоть тайно провести Горанта в ее покои, чтобы не знали о том ни отец ее, ни мать. Услужил ей один из ее камергеров и получил за то щедрую награду: дала она ему двенадцать дорогих тяжелых запястий из светлого красного золота. Вечером привел он искусного певца в ее покои. Обрадовался певец: ради нее приехал он сюда из дальних стран и искусством своим стяжал он ее благосклонность. Королевна приказала камергеру своему стать у входа в дом, чтобы никто не мог войти к ней: хотела она вдосталь насладиться пением. В покое с нею никого не было, кроме певца, да воина Морунга.