— Повремените выходить, — сказал камерарий, — у дверей в ваши покои лежит убитый рыцарь.
Зарыдала Кримгильда при этих словах. Не зная еще, что это был ее муж, вспомнила она о расспросах Гагена, когда обещал тот его охранять. Безмолвно упала она наземь, — так велико было ее горе, а потом стала громко кричать.
— Но, может быть, то не Зигфрид, — говорила ей ее свита, но от горя кровь хлынула у Кримгильды изо рта, и она сказала:
— Нет, это Зигфрид, мой милый муж. Брунгильда научила, и Гаген его убил!
Приказала она провести себя к трупу, белой рукой своей подняла его прекрасную голову и сейчас же узнала его, несмотря на кровь, покрывавшую его платье.
— Горе мне! — воскликнула она. — Щит твой разбит; предательски убит ты, и знаю я, кто это сделал и кто замыслил твою смерть!
И вся свита ее громко рыдала и кричала от горя вместе со своей любимой госпожою.
Кримгильда приказала разбудить поскорее воинов Зигфрида и дать знать обо всем его отцу.
Король Сигемунд лежал в своем покое, не смыкая глаз, — знать, сердце его чуяло беду.
Не сразу поверил Сигемунд печальной вести, но вопли и рыдания, доносившиеся до него из покоев Кримгильды, скоро убедили его. Быстро вскочили с постелей его сто воинов и, схватив оружие, побежали туда, откуда неслись вопли; туда же поспешила и тысяча воинов отважного Зигфрида.
— На горе приехали мы в эту страну! — воскликнул Сигемунд, придя к Кримгильде. — Кто бы среди таких друзей мог лишить меня сына, а тебя мужа?
— Ах, если б знала я это наверно, — отвечала она, — я так отомстила бы ему, что все родичи его рыдали бы от горя!
Сигемунд обнимал своего сына, и над телом поднялся такой плач и такой вопль, что звуки эти наполнили весь дворец, весь зал и даже весь город Вормс.
Все воины Зигфрида бросились к оружию, — хотели они сейчас же отомстить Бургундам за его смерть и грозно потрясали своими щитами.
Когда Кримгильда увидала их вооруженными, горе ее еще усилилось, опасалась она, как бы воины Гунтера не перебили Нибелунгов.
— Что хочешь ты делать, Сигемунд? — воскликнула она. — Вы все погибнете, если вздумаете биться: у Гунтера найдется, по крайней мере, по тридцати воинов на каждого из вас. Останьтесь здесь и разделите со мною мою печаль, а на рассвете помогите мне положить в гроб милого моего мужа.
— Мы так и сделаем, — отвечали ей воины.
Чудеса рассказывают о рыцарях и дамах, слышавших жалобы и рыдания Нибелунгов. Были их погребальные плачи так горьки и трогательны, что все плакали вместе с ними — и рыцари, и дамы, и даже горожане и жены купцов.
