— А вот и моя улица. Тебе не обязательно провожать меня до двери.
— Ладно. Значит, увидимся в аэропорту. Завтра утром за тобой заедет машина.
— Хорошо. Спасибо.
Деанджело резко кивнул, все еще не отпуская ее руку. Харриет повернулась к нему, и в ее взгляде снова мелькнуло любопытство.
— Думаю, — сказала она вполголоса, не сводя глаз с лица Деанджело, — что тебе не пойдут такие ласковые прозвища, как «детка», «дорогой» или «милый». «Сладкий» — тоже, потому что ты, скорее, пряный. Думаю, я буду называть тебя просто — «любимый». Как тебе?
Это слово звучало странно, непривычно. С тех пор как умерла мать Деанджело, никто не сказал ему ни слова любви. Его тетя была требовательной и вела себя сдержанно, а его женщины заговаривали о романтике, лишь когда чувствовали, что это необходимо. Но по‑настоящему Деанджело больше не любил никто. И до сих пор это его устраивало.
— Мне нравится, — выдавил он.
Взгляд Харриет наполнился пониманием и потеплел.
— Хорошо, любимый. В таком случае увидимся утром.
Она встала на цыпочки и нежно поцеловала его в щеку коротким поцелуем. Деанджело застыл, чувствуя, как тепло этой ласки с молниеносной скоростью распространилось по его телу. Когда Харриет отстранилась, он схватил ее за руку, и она снова повернулась к нему.
— Спасибо.
Он наклонился только для того, чтобы ответить на ее короткий поцелуй, запечатать их молчаливый контракт, но вместо ее гладкой щеки его рот коснулся теплых, сладких губ.
Деанджело замер. Все звуки, все ощущения исчезли. Сейчас он чувствовал лишь руку Харриет в своей руке и ее губы под своими губами. Нужно было отступить, извиниться, положить конец всей этой безумной идее, но прежде, чем Деанджело успел пошевелиться, Харриет вздохнула, положила руку ему на плечо и ответила на поцелуй. Рука Деанджело легла на ее талию.
Этот сладкий поцелуй был неуверенным, осторожным. Желание углубить его охватило Деанджело. Стук пульса в его ушах заглушал все другие звуки. Хотелось притянуть Харриет к себе, почувствовать, как ее тело прижимается к его телу, овладеть ею, изучить ее. Но в мозгу, словно колокола, громко и предупреждающе зазвучала мысль: «Тебе никто не нужен! Так безопаснее!»
Шагнув назад, Деанджело отпустил Харриет, и тотчас же его охватил вечерний холод.
— Ну вот, — произнес он, старательно отводя взгляд от ее ошеломленного взгляда и припухших от поцелуя губ. — Думаю, мы готовы к своим ролям. До завтра!
Он повернулся и пошел прочь, борясь с желанием вернуться и твердя себе, что главное — это жажда мести. Больше ничего не имеет значения. Ничто и никто не помешает ему отомстить своим обидчикам.
