На веслах сидели крепкие, плечистые парни и молодые мужчины, которых не страшили высокие бурные волны. Сколько раз течение относило плот и плоскодонки в сторону, угрожая разбить об острые камни, но плотогоны и лодочники оказались сильнее воды. Выбиваясь из сил, они плыли без отдыха, без передышки.
За время этого тяжелого пути, когда люди мчались по неведомым дорогам, уходя от опасности, и плыли по разбушевавшейся реке, они еще больше сплотились. Правда, кое-кто из женщин стал роптать, поругивая Ицхака за то, что он их сорвал с насиженных мест и они плывут неведомо куда, ни конца, ни края не видя своим мукам. Где найдут убежище? Куда он собирается их везти? Разве нужно так мучиться и ехать неведомо куда, чтобы найти свою погибель?
Спутники поддержали было женщин, но за Ицхака заступились сыновья и те, которые были вместе с ним на войне.
— Что вы, люди добрые, нападаете на человека? Разве он меньше вас страдает? Разве он желает вам зла? Немного помучаемся, а там уж бог поможет…
Но что-то бог не помогал…
Дорога с каждым часом становилась все тяжелее и опаснее.
Можно было понять состояние матерей, которые были озлоблены. Нелегко им пришлось с малышами, которых нечем было кормить. Невероятно устали, а главное — мучила полнейшая неизвестность. Что ждет их впереди, чем это все кончится? Дождь, как назло, не прекращался. Колючий ветер то и дело обрушивался на шалаши, на кое-как слепленные палатки, где спали дети и старики. Наконец лодки причалили к берегу, и мужчины нарубили дров, перебросили на плот и стали разводить костры; люди немного согрелись, женщины вскипятили молоко для малышей и больных. Рыбаки пустили в ход свои снасти, наловили рыбы; постепенно на плоту становилось веселее. Среди свинцовых облаков чудом пробились солнечные лучи. Все вылезли из своих укрытий, чтобы погреться на солнце, и, несмотря на то что оно недолго их побаловало, путешественники, нагревшись и заморив червячка свежей рыбой, заметно оживились. Самые ярые скептики притихли и перестали донимать жалобами Сантоса.
Много ли нужно человеку, который привык к вечным скитаниям, мукам, унижениям? Немного погреться у очага или под лучами солнца, утолить кое-как голод, увидеть хотя бы в своем воображении желанный берег, где скоро можно будет обосноваться, — и сразу глаза озаряются особым блеском, и вот он уже неузнаваем!
Таков он, простой, добрый человек!
А если еще девчата заведут милую сердцу песню из тех, которые с детства запали в душу, тогда вовсе забываются все невзгоды, вся безысходность своего незавидного положения.
