Двигатель я уже выключил, и летели мы только в планирующем режиме.
– Так куда прикажете падать, товарищ подполковник? – повторил свой вопрос Волоколамов.
Капитан сидел значительно выше меня, и потому ему было видно не хуже, чем мне. И он точно так же, как я, понимал, что избежать падения невозможно. А значит, следует минимизировать неприятные последствия.
– Камни в здешних горах слишком жесткие, мне кажется, – высказал я собственную мысль.
– Но и деревья крепкие…
– У любого дерева есть сильные и слабые части ствола. Попробуем притормозить по вершинам, – высказал я свое предложение.
– Это вариант, – согласился капитан. – Главное, что от бандитов мы оторвались. Время выбраться, может быть, и будет. Если будет кому выбираться…
Его пессимизм был даже слегка весел. Значит, готов драться за свою жизнь и не складывает руки на груди, как складывают их покойнику в гробу.
Теперь пули доставали нас реже, но все-таки доставали. Однако звук ударов был уже другим, потому что попадали они не в керамику бронежилетов, а в двигатель, который прикрывал нас со спины. Двигатель тоже может служить бронезащитой, и даже более мощной, чем бронежилет. Тем более что у нас уже не было необходимости им пользоваться. Наш полет подходил к концу, оставалось только выбрать место для наиболее мягкой посадки. Визуально я это место выбрал. Теперь задача состояла в том, чтобы туда точно попасть и совершить посадку. Пока же нас относило чуть левее. А там бы мы упали на острые камни склона. Скорость у дельталета была, правда, минимальная – за счет своего и нашего веса машина в планирующем режиме летела даже медленнее, чем простой дельтаплан. Тем не менее при столкновении с камнями и эта скорость была опасной. Верхушки гибких елей все же выглядели более предпочтительными.
– Большая скала на нижней четверти склона, – сказал я. – Поверху деревья. Видишь?
– Вижу. Главное – не промахнуться… Будем прицеливаться?
– Будем.
– Дельтаплан обычно реагирует при повороте на положение тела, – подсказал Волоколамов.
Дельталет тоже должен реагировать, но в нем мы ограничены креслами и не имеем возможности перемещаться. Тем не менее я решился.
– Не попадаем. В скалу летим, – вычислил траекторию капитан.
– Бери управление на себя, – приказал я. – В нужный момент просто бросай машину вниз, и все. Сможешь один справиться?
– Справлюсь. А вы?
Я не стал объяснять свою мысль, поскольку времени на это мне никто отпустить не озаботился. Капитан сам все увидит. Подготовившись, я убрал бинокль в футляр, повесил на шею ремень автомата и только после этого отстегнул ремни безопасности. Вываливаться или вообще выпрыгивать из «тележки» я не хотел. Удерживаясь за кресло, свесился в правую сторону, смещая центр тяжести машины, и дельталет тут же послушно стал клониться вправо, повинуясь моей тяжести не хуже, чем он повиновался управляющему треугольнику. У меня от такой удачной воздушной акробатики даже появилась мысль, что стоит попробовать таким образом полететь дальше, а потом и двигатель завести, чтобы выбраться на то заснеженное плато, откуда мы вели наблюдение. Но я вовремя сообразил, что управлять двигателем с заднего сиденья Волоколамов не сможет.
