– Обязательно, Владимир Алексеевич, – пообещал Соколов. – Мы с ней – товарищи по несчастью и вместе будем возвращаться к нормальной жизни. Хотя у каждого это будет происходить индивидуально. Надежде Павловне, насколько мне известно, в дополнение к микрочипу еще много каких-то уколов ставили. Ей придется кровь промывать, а для этого необходимо долго лежать под капельницей. Не беспокойтесь, мы будем с ней...
Юрий Павлович вышел из машины. Матушка Александра помогла ему вывести Надежду Павловну, и только после этого вышла сама. Встречающий «гостей» Анатолий Михайлович подошел ближе и взял Кирпичникову под руку, помогая ей идти. Матушка Александра повернулась и перекрестила все три машины. Губы ее шептали слова молитвы и благословения.
– Товарищ генерал, капитану можно с матерью проститься? Спрашивает...
Апраксин думал несколько секунд, видимо, взвешивая какие-то соображения.
– Нет, нельзя... – сказал категорично.
– Нельзя, Геннадий, – сказал полковник в микрофон.
Ни сам полковник Кирпичников, ни кто-то из офицеров группы даже не поинтересовались, куда они приехали. Правда, Владимир Алексеевич, несмотря на темноту, успел рассмотреть на рукаве офицера, что встречал машину на КПП, эмблему ФСО. И это была вся информация. Но военные разведчики, бывшие и настоящие, привыкли вопросов не задавать, понимая, что знать положено только то, что положено знать...
* * *
Поехали опять в сторону Москвы, но километров через сорок опять свернули на боковую дорогу. Теперь Кирпичников узнал место.
– Мы сейчас куда, товарищ генерал? – спросил он.
– Я же говорил: ко мне на дачу. Там я собрал сотрудников по случаю празднования Нового года. Мы все там сидим с десяти вечера. Попрошу запомнить это. Когда приедем, объясни ситуацию всем остальным.
До дачи ехали больше часа. Она оказалась большим кирпичным двухэтажным домом среди нескольких других таких же домов. И все они были огорожены высоким, в два с половиной метра забором, тоже кирпичным. На подъезде генерал нажал кнопку на брелке, и ворота раскрылись. Въехали без остановки.
– Теперь можно и ноги размять, – сказал генерал. – Выгружаемся...
Владимир Алексеевич огляделся. В доме горел свет. Яркими цветными огнями переливалась елка, доносилась музыка. За окнами мелькали какие-то тени. Во дворе стояли два кунга Департамента «Х», рядом с которыми в сугробе были развернуты спутниковые антенны – видимо, одновременно с празднованием не прекращалась и работа.
