— Моя сестра пропала, — напомнил он. — Разумеется, ее вещи тщательно осматриваются в поисках подсказок, где ее найти. Я сделаю для этого все возможное.
— Ах, вот к чему был этот поцелуй, — хмыкнула она, стараясь справиться с бешено стучащим сердцем.
— Прости, я был слишком нежен. Ты ведь мечтала о цепях. — Он внезапно улыбнулся злой, опасной улыбкой, которая не сулила ничего хорошего. — Ты так зациклена на идее стать моей пленницей. Знаешь, что это говорит о тебе?
Кэсси посмотрела на него. Она совершенно не хотела знать, о чем сейчас думает король. Все, чего ей хотелось, — поскорее уйти отсюда, чтобы обдумать и оценить свои бессвязные эмоции.
— Вы и так, по всей видимости, все знаете. Прочитали, наверное, какое-то досье…
— На самом деле в досье много белых пятен, — ответил он.
У него что, действительно было на нее досье? Как давно он его собирал?
— И что же вы узнали?
— Ты — единственная дочь Петры Маррон. Твой отец — Джон Гейл, хотя он и не признает тебя своей дочерью. Ты выросла в небольшой деревне в часе езды к северу от столицы. Ты отлично училась в школе, начала учиться на физиотерапевта после того, как твоя мать заболела раком. После окончания учебы ты устроилась в больницу, где и работаешь по сей день. Трудовая запись — образцовая, пациенты высоко тебя ценят. Но вот твои страницы в социальных сетях совершенно не отображают твою личную жизнь.
Она вздрогнула, до глубины души возмущенная его физическим и эмоциональным вторжением в свою личную жизнь и следующим за ним осуждением.
— Может, мне нравится конфиденциальность, и я не хочу никому раскрывать подробности своей личной жизни?
— Тебе повезло, что у тебя есть такой выбор. И что, она теперь должна его пожалеть? Вся ее жизнь была сокращена до нескольких сухих абзацев, из-за чего она казалась скучной и неинтересной, хотя это было совсем не так.
— И что же вы смогли почерпнуть из этих фактов?
— Я уже знаю, что ты отнюдь не так совершенна, как можно подумать исходя из твоей биографии. Я знаю, что ты не честна. Ты используешь свою внешность…
— Для чего? — перебила Кэсси. — Чтобы соблазнять мужчин и заставлять их делать то, что я хочу? — Она горько рассмеялась, оскорбленная его необоснованными обвинениями.
Кэсси никогда не пользовалась своей внешностью, скорее наоборот. Она всегда боролась за то, чтобы ее воспринимали всерьез, не пятная предвзятым мнением, основанным на изгибах ее тела или действиях ее матери. И хуже всего было то, что Георгос обвинял ее в том, что она косвенно причинила вред Элени.
