Метафорический перенос более распространен, так как он конвенционален. Поэтому количество подобных номинаций не может быть ограничено и их чрезвычайно трудно упорядочить. В данном случае сошлемся на интересный опыт составления списка метафор, употребленных по отношению к смерти, в «Словаре поэтических образов» Н. Павлович. Исследовательница на материале русской художественной литературы выделяет обозначение смерти через существо (человек, женщина, работник, старуха, вор, гость, сторож, странница, всадник, стрелок, мать, царь и т. д.), божество (гений, ангел, богиня, дух и т. д.), птицу (орел, ворон, коршун, кукушка, утка и т. д.), животное (конь, волк, кошка, мышь и т. д.), пространство (темнота, пустота, ничто, дыра, пустыня, равнина, тот берег, остров, храм, страна, дым и т. д.), стихию (ветер, холод, снег, мороз, буря, гроза, дождь и т. д.), орудие (коса, серп, стрела, сабля, мельница и т. д.), орган (пасть, крылья, рука, жало и т. д.), звук (шум, музыка, колокольный звон, смех, тишина и т. д.), ментальное (разлука, покой, сон, любовь и т. д.), свет (луч, закат, солнце, ночь и т. д.), ткань (занавес, полог, покров, саван и т. д.), вода (река, поток, море и т. д.), огонь (костер, пламя и т. д.), транспорт (грузовик, колесо, пароход и т. д.), еду и напитки (вино, ртуть и т. д.), информацию (точка, книга и т. д.), растение (дерево, цветок и т. д.), вместилище (кокон, сосуд и т. д.), время года (зима, осень и т. д.), плоды (яблоко, зерно и т. д.), предмет (ворота, зеркало, парус, маятник и т. д.) и пр. Собраны в словаре и мотивные, предикативные танатологические метафоры: Атропос перерезает нить жизни, Крон косит косой людей, ангел смерти обнимает людей, смерть закрывает глаза человеку; путешествие, плавание, переход, жатва, свадьба, пир, охота, игра, листопад, звездопад, битва, другая жизнь и т. д. [Павлович 1999,1: 430–450].
Среди указанных метафорических приемов выделяется такой троп, как олицетворение. Смерть в этом случае репрезентируется как антропоморфный образ, даже персонаж (см. 2.4). Бывает, что в роли ее номинации выступают местоимения: К. Партэ, анализируя «Смерть Ивана Ильича» Л. Толстого, отмечает обозначение смерти в тексте через лексемы «что-то», «она» [Партэ 1991: 108], подчеркивающие неопределенный характер этого образа.
Обилие метафор говорит о масштабности эвфемизации табуированной танатологической сферы[48]. Нельзя не заметить, что некоторые из указанных номинаций принадлежат к сфере общеязыковой фразеологии (сон, занавес, осень, точка, ничто, жатва), другие – индивидуально-авторской, окказиональной (парус, луч, ртуть). Очевидно, что возникновение и функционирование метафор обусловлено развитием цивилизации и языка: сравнение смерти с гением или с грузовиком явно связано с определенными периодами истории. Как мы видели чуть ранее, переход к секуляризованному обществу модерна сопровождался трансформацией и танатологических метафор, – условно говоря, от смерти-сна к смерти-ничто
