– К чертям собачьим эту службу. Сбежать, что ли? Когда сирень так пахнет, выручить только девахи могут, – вполголоса жаловался Блажявичюс.
– Ты не хотел бы выпить? – предложил я. – Я как-нибудь достану. Судья лежит, попрошу у его жены. Она для меня все сделает.
Блажявичюс покачал головой: нет, не хотел бы.
– Как тебе она, нравится? – спросил я.
Да, жена судьи ему нравится. Но что с того.
– А она бы тебе понравилась, если б ты был моим отцом, капитаном?
Привлекательная дама. Но капитану вряд ли нравятся женщины. Он слишком горд, слишком нос задирает.
Ну посмотрим, капитан, сказал я себе.
– Как держался судья, когда его ранили?
– Трусливый человечек. Всю дорогу хныкал. – Блажявичюс прикурил новую папиросу от первой и вздохнул. Вздох был глубоким и чувственным. – Нигде еще не видел, чтобы так пахла сирень.
– Скажи-ка, – произнес я, – скажи мне, как ты считаешь: можно ли человека убить улыбкой?
– Да, – не думая, ответил он. – Я сам видел…
В это мгновение я увидел в дверях силуэт капитана:
– Анус! Пора ужинать!
– Значит, выпить не хочешь?
Блажявичюс снова замотал головой: спасибо, не хочет.
Судья лежал: еду ему подали в постель. Капитан, мой отец, накладывал в тарелку сельдь с грибочками, полил ее постным маслом. Жена судьи подождала, пока я выберу место, тогда села тоже. Капитан едва заметно поморщился: кто-то обратил на меня внимание. Вилку с ножом он держал изящно, как граф, даже смотреть было противно. Я нарочно столкнул нож со стола, и тот, звякнув, упал на пол. Судейша вздрогнула. Капитан сделал вид, что ничего не заметил. Судья поднял голову и улыбнулся мне одними глазами, потом повернулся к отцу:
– Но ведь это бесчеловечно.
Отец взял ломтик хлеба и положил рядом с тарелкой. Поднял чарочку:
– Напротив. Это крайне гуманно, поскольку оставляет кое-какую надежду. Primo: еще какое-то время он сможет наслаждаться свободой. Secundo: я беру на себя большой риск, поскольку нет никаких гарантий, что он не сбежит. Теrtio: о каком гуманном отношении может идти речь после всего того зла, что он причинил обществу? Нет, нет, ничего мне не говорите. По правде, я и так слишком многим рискую. Но в сердце каждого из нас, вероятно, таится азарт игрока. Я не любитель подобных забав, но на сей раз попробую. Чтобы доказать… – Тут он взглянул на меня и осекся.
Он – и азарт игрока! Он, который даже в Бога верил лишь потому, что благодаря какой-то случайности получил, по его собственному выражению, аргументы.
