Сэм Морейн подошел к кровати и сел на край. Он стрельнул взглядом в сторону девушки.
— Представляю, как это звучало бы на суде! — заметил он.
Натали молча кивнула.
— До этого ни за что не дойдет, — гордо заявил Элтон Райс. — Если дело будет развиваться в таком направлении, я упреждающе признаюсь в убийстве, а затем покончу с собой. Ни в коем случае я не допущу, чтобы Натали оказалась замешанной в этой истории.
— Так, значит, вы все же его убили?
— Нет. Он был уже мертв, когда я вошел.
— И как вы тогда поступили?
В первый раз с начала разговора в глазах Элтона Райса промелькнула нерешительность.
— Я похитил у него ряд документов.
— Где они сейчас?
Райс кивком показал на шкаф.
— Разве мое поведение непонятно? — продолжал он. — Я пришел к нему, чтобы добиться реабилитации. Лично для меня она уже не имела значения, поскольку положенный срок я отсидел. Но это было важно для моей Натали. На нее это несчастье обрушилось непосильным грузом. Я жаждал, если смогу, снять с нее клеймо дочери человека, осужденного на лишение свободы.
— А деньги вы, случаем, не прихватили? — съехидничал Морейн. Но тут же поправился: — Извините. Я неудачно выразился. Просто я хочу знать все факты.
— Нет, — заявил Райс, — денег я не брал. В основе всех моих бед лежало чрезмерное доверие к людям. Все дело было подстроено Диксоном. Ему было наплевать, что я загремел в тюрьму. Главное для него было провести на мое место своего человека. Понимаете, мое положение в то время позволило мне расстроить немало его планов. Не сумев одержать победу на выборах, он сфабриковал дело о растрате и засадил меня за решетку. После этого, проведя основательную чистку, он делал все, что ему заблагорассудится.
— Похищенные документы доказывают это? Являются ли они основанием для вашей реабилитации? — поинтересовался Морейн.
— На мой взгляд, нет, — ответил Райс.
— Тогда стоило ли их изымать?
— В тот момент я думал, что они могут меня заинтересовать.
— А что это, в сущности, за материалы?
— Хорошо, сейчас объясню. Сейф был открыт. Все или почти все в комнате выглядело так, как вы застали: выбитое окно, застреленный человек на полу, под трупом — осколки стекла. Свеча не горела, ветер разметал бумаги по всему помещению. Я зажег спичку и осмотрелся. Заметил на столе портфель. Открыл его. Он был полон документов. При свете спички много не почитаешь, но даже при беглом осмотре стало ясно, что в политическом плане эти материалы можно назвать «большой бомбой».
