— Это он так сказал?
— А ему деваться некуда! — объяснил Тараскин. — С ним Земля связалась и объяснила свою позицию четко: либо он дает Земле всё по нашему списку, либо Земля дает на него показания в суде. Шах и мат!
Все помолчали.
— Только это не для распространения информация! — напомнил Тараскин. — И последний нюанс: он в ответ прислал письмо, из которого тоже следует, что выхода у него нет, и сам он это понял. Дали ему неделю на размышление, теперь ждем. Потому что в этом письме он ругается и пишет, что…
— Что он в нас разочарован, — предположил Валера, — Что он до сих пор не может поверить, что под такой невинной красотой скрывается такое черствое сердце. И… как там было? Что мы — космическая пыль и несовершеннолетний углерод, во!
— Откуда ты знаешь?! — изумился Тараскин.
— В такси у водителя книжка лежала на торпеде, я ее полистал.
— Книжка?! — опешил Тараскин. — Какая книжка?!
— Бумажная, тонкая. Ренат Назаретдинов «Блядская планета».
Тараскин замер с открытым ртом.
— Не понял… — пробормотал он и выхватил смартфон, бешено тыкая пальцем в экран в поисках информации о книге. — Да как он… Да как бы он успел вообще?
— Книгу сегодня напечатать в нормальной типографии — три дня, если вне плана, — подтвердил Михаил. — Мы так печатали рекламные брошюры.
— О-хре-неть! — произнес Тараскин. — Бестселлер, бомба, переведена уже на сорок языков мира! То есть, он просто взял все материалы и слил их в книгу?!
— Не только, — покачал головой Валера. — У него там больше своих размышлений, я пролистывал. Там вообще паническая книжка-то, не веселая. Он пишет, что никак не смог повлиять на решения ООНА, и надеется, что хоть его книга поможет остановить катастрофу.
— Катастрофу? — переспросил Михаил.
Валерий кивнул.
— Пишет, что шантаж рано или поздно вскроется, и тогда Землю выкинут нафиг в полный игнор. Вообще он уверен, что это всё был тест, который Земля проваливает по всем статьям…
— Это не похоже на тест! — возмутился Тараскин.
— А чо, вполне! — возразил Валерий.
— А вообще пипец теперь ему, если подумать, — сказал Михаил, — Ренату твоему Назаретдинову. Его же за такой слив теперь просто закопают.
— А он так и писал в книге, — возразил Валера, — что понимает ответственность, но типа не может иначе.
— Вот же красуется, сволочь! — произнес Тараскин с некоторой даже завистью.
— Может и не закопают, — предположил Валерий.
Тараскин обернулся чтобы возразить, но тут в коридоре раздался требовательный звонок в дверь.
