— Никакой ответственности я нести не собираюсь! Почему я не могу хорошо работать и без учебы у Дацина? Вечно мы пишем какие-то отчеты, занимаемся подведением итогов, обмениваемся опытом — слишком дорогие все это игрушки! Не лучше ли употребить время на занятия насущными делами? К примеру, добиться того, чтобы наш отдел стал сплоченнее, решить проблему кадров…
Припертый к стенке, Фэн Сяосянь уже думал только о том, как бы развязаться с Хэ Цзябинем, не то он окажется в еще более затруднительном положении. Похоже, что после «культурной революции» ни для кого не являются тайной ни директивы, идущие из центра, ни подробности личной жизни начальства. Кто-то сделал себе мебель за казенный счет, кто-то кого-то пригласил пообедать — любая мелочь моментально становится известной всему городу и будоражит всех. Не в пример прежним временам, никто теперь не боится унизить руководство, поэтому глава важного подразделения нынче беззащитнее любого рядового кадрового работника. Подчиненные чуть что, жалуются на тебя более высокому начальству или открыто перемывают тебе косточки. Если же ты пытаешься хоть как-то защититься, оградить себя, тебя тут же обвиняют в мстительности. Да, трудно сейчас быть руководителем! Мысли людей — что крошки соевого творога: ни собрать, ни выбросить. Кто до «культурной революции» посмел бы дерзко разговаривать с начальником?
Многие с тоской вспоминают о пятидесятых годах — о тогдашнем уровне жизни, о сознательности, об отношениях между людьми. Даже Фэн Сяосяня бередили эти воспоминания. Если бы Хэ Цзябинь осмелился рассуждать так в пятьдесят седьмом году, его мигом объявили бы правым элементом. Неудивительно, что партгруппа отложила его прием в партию, — это они хорошо сделали. Вовлекать таких в партийные ряды — просто вредительство. Пусть-ка Хэ Тин займется им!
Когда после работы Хэ Цзябинь вышел из министерства, он увидел Вань Цюнь, стоявшую на раскисшем снегу. Она хмурила брови. Может, была опечалена чем-нибудь, а может, и нет — мало ли из-за чего человек способен хмуриться. Она окликнула Хэ Цзябиня:
— Старина Хэ, завтра выходной, помоги мне привезти угольные брикеты со склада!
— А почему ты не попросишь, чтобы они сами привезли?
— Я просила, но они не больно торопятся. Все обещают: «Скоро привезем!» Только воз и ныне там. А у меня уголь уже кончился, придется, видно, самой ехать.
Трудно жить одинокой женщине с ребенком. Почему она снова не выходит замуж? Если бы в свое время он не подтолкнул ее к первому браку, трагедии могло бы и не быть. Хэ Цзябинь чувствовал, что и он повинен в слезах этой женщины.
