– Да, непременно. – С иронией приказал лейтенант, разрушая последнюю надежду Гиббса на какое-то понимание. – Ступайте!
– Есть, сэр, – ледяным голосом ответил матрос Ему уже надоело пытаться что-то кому-то доказывать, и он решил, что больше ни одна живая душа не узнает тех тайн, которые может скрывать в себе обманчивая тишина и спокойствие тумана. Он повернулся к Норрингтону и Элизабет спиной и, услышав судорожный выдох, тихо и раздраженно прибавил: – Женщина на корабле – не к добру. Даже такая юная.
Элизабет смотрела на удаляющуюся спину Гиббса и видела, как он, воровато оглянувшись, сделал несколько глотков из фляги, которая тут же исчезла где-то в недрах его фуфайки. Лейтенант, еле слышно фыркнув, повернулся лицом к морю и, опершись руками о борт, стал пристально всматриваться в серую даль.
– Разве это не интересно – встретить пирата? – спросила Элизабет, набравшись смелости.
– Едва ли, мисс Суонн, – с усмешкой ответил Норрингтон и внимательно посмотрел на Элизабет, глаза его загорелись полубезумным огнем такой силы, что девочка в страхе отступила на шаг назад. – Ведь они мерзавцы и злодеи. И я приложу все силы к тому, чтобы всякий, кто носит пиратское клеймо, получил по заслугам.
Лейтенант Норрингтон обернулся и, увидев озадаченное личико девочки, неохотно прибавил:
– Разжился пеньковым галстуком.
За спиной у Элизабет кто-то негромко фыркнул. Девочка обернулась и увидела Гиббса, который опершись о мачту, картинно закатывая глаза, делал вид, что вешает себя на собственном галстуке. Пускай со стороны это и казалось ребячеством, но Элизабет поняла тот подтекст, который скрывался за этими действиями. Виселица. Вот что грозило любому пирату, попавшему в руки к офицерам. Вот каким образом им будет дарована свобода. Кровавая свобода, от которой нельзя было отказаться. Сердце Элизабет забилось быстрее. Она не могла понять, когда добрый и веселый обычно лейтенант успел превратиться в то ужасное чудовище, которое стояло перед ней и рассуждал о том, что всех заблудших душ ждет виселица.
– Я ценю Ваш пыл, лейтенант Норрингтон, – сказал подошедший к ним губернатор. – Но меня тревожит, что подобные разговоры ведутся в присутствии моей дочери.
– Виноват, губернатор Суонн. – протянул Норрингтон, отходя от отца с дочерью.
– Все это так увлекательно! – С чувством воскликнула Элизабет, обращаясь к отцу.
– Да, это меня и тревожит. – угрюмо отозвался губернатор и отправился разыскивать лейтенанта Норрингтона, который, к слову, уже успел ретироваться на другой конец корабля и сейчас отдавал распоряжения какому-то юнге с дико топорщащимися усами.
