– Что?
Не теряй мысль. Он хочет, чтобы ты ее потерял. Не давай им повода для удовольствия.
Он стоял рядом, покачивая своим выключателем под защитой трех стен, лестничной клетки и дюжины метров оптоволокна. Они смотрели на Алексея в физиолаборатории, который проводил с Валери тест на беговой дорожке. Монстра было почти не видно под сетью электродов, торчащих из ее черепа, за дыхательной маской, надетой на лицо. Не осталось почти никаких узнаваемых черт.
Спасибо тебе, Боже, за маленькие радости.
– Может, потом мы сохраним тебе жизнь, – вспомнила Жанна. – Вот что она сказала. Как будто они решали, кого после революции поставить к стенке.
Бег был самый обыкновенный; они и близко не подводили Валери к ее пределам. Однако в том, как вампирша легко бежала по дорожке, было что-то нечеловеческое, словно ее суставы были чуть смещены. Нечто почти змеиное в том, как она поднимается и опускается на одном месте.
– Она с тобой просто развлеклась. В этом смысле она немного садист. – А ты это знал, подумала Жанна. Грегор добавил:
– Учитывая обстоятельства, сложно ее винить. Ее предки, наверное, все время играли с едой.
– Очень, блин, смешно.
Он ухмыльнулся.
– Я бы не беспокоился. Она никогда не проявляла агрессии, никогда никому не угрожала и всегда сотрудничала. Впрочем, выбора у нее нет.
– Здесь есть и другие вампиры.
– Трое. И что?
– Она сказала "мы", – повторила Жанна.
– Знаю. Я смотрел.
– Ей многое известно. Детали моей личной жизни. Она просто считывает их с меня.
– Они умнее нас. Поэтому мы их воскресили.
– Тогда откуда ты знаешь, что они не нашли способ выйти из своих клеток, когда им заблагорассудится?
– Может, потому, что они все еще здесь?
– Если они настолько умнее...
– Я гораздо умнее анаконды, но она убьет меня в мгновение ока, если я окажусь на дне колодца со связанными за спиной руками. Валери мы посадили в очень глубокий колодец.
– А другие?
– Их тоже.
– Нет, я хочу сказать, что если они работают вместе?
– Слушай, во-первых, сложно с кем-то сотрудничать, если твои территориальные инстинкты вынуждают тебя с ходу нападать. Во-вторых, они даже не знают друг о друге.
– Уверен?
– Я... ну ладно, хорошо, – проворчал он. – Может, и знают. Может, чуют от нас, или типа того. Ну и что?
– Если она знает, что здесь есть другие, то, возможно, знает, когда каждый из них получает еду, идет на беговую дорожку или в туалет, потому что считывает это с нас. Она видит это по нашему сердечному ритму, по мокрым подмышкам... Господи, Грегор, она опережает алгоритмы! Да она в наших глазах это прочтет!
