– На велосипеде очень удобно, – призналась Имоджен. – Плюс, мне кажется, я даже худею.
– В таком случае, возможно, мне стоило бы его забрать. Вам совсем не надо худеть, Имоджен.
– Ну и вам тоже, – вернула Имоджен ей комплимент. – У вас великолепная фигура.
– Это только летом, когда много работы, – ответила Селин, но Имоджен ей не поверила.
– Когда-то я ходила в зал, – сказала она. – Но бросила. А сейчас приятно снова поупражняться.
– А что вы делали до приезда во Францию? – буднично спросила Селин. – Вы же не всегда работали уборщицей, верно?
– Это Рене попросил вас спросить?
– Нет. С чего вы взяли?
– Он удивился, когда я сказала, что уже убирала дома, – ответила Имоджен. – Но я… ладно. Моя мать была домработницей. И я неплохо разбираюсь в уборке.
– А, уверена, у вас в запасе куча интересных историй о хозяевах домов, – сказала Селин. – Может быть, когда-нибудь расскажете мне парочку.
– Может быть.
– Eh bien[12]. Вернемся к нашим баранам. Вы сможете убрать у меня в субботу?
– Да, думаю, да.
Рене до сих пор давал Имоджен задания только на будние дни. Она сказала Селин, что время они обговорят попозже, когда она точно будет знать свое расписание.
– Я открываю кафе в девять в субботу, – сообщила Селин. – Если вы сможете прийти к восьми тридцати, будет замечательно.
– Без проблем, – Имоджен полезла в кошелек, чтобы расплатиться за кофе.
– Нет-нет! – запротестовала Селин. – Сегодня все за счет заведения.
– Но…
– Абсолютно! – тон у нее был непреклонный.
– Что ж, в таком случае, большое спасибо.
– Пожалуйста. И жду вас завтра, как всегда.
* * *
Имоджен доехала до дома на велосипеде, наслаждаясь теплым ветром, обдувающим ей спину, и радуясь разговору с Селин. Как и Рене, Селин была ее работодателем, не подругой. Но от нее исходило какое-то тепло, которое заставляло Имоджен чувствовать себя значительным и уважаемым человеком. А еще ей нравилось, что она знакома теперь с кем-то еще, кроме Рене, и не имеет значения, что Селин была его женой и что на ее велосипеде сейчас Имоджен разъезжала!
Приехав домой, она сделала себе овощной салат, налила бокал белого вина и уселась за стол около окна. Что-то произошло с ней сегодня, думала она, глядя на сад. И дело не только в вилле «Мартин» и Селин. Что-то большее. Воспоминания захлестнули ее – и отступили, освобождая ее от себя. Она могла теперь разговаривать с людьми и не чувствовать себя виноватой. Она чувствовала себя так, словно снова становилась самой собой. Она чувствовала себя… свободной. И уверенной.
