В отступавшем из Прибалтики стрелковом корпусе Александр Никаноров занимал высокую должность, хотя звание у него этому не соответствовало, чего уж там. Его назначили на ту должность благодаря связям. Чекисту, который её до этого занимал, предложили новую работу, с повышением. Естественно, тот после недолгого раздумья согласился.
Новая должность сулила Никанорову неплохую карьеру, правда, нужно было буквально днём и ночью решать какие-то неотложные вопросы, постоянно возникавшие во время войны. К своим обязанностям он относился предельно щепетильно, заставляя так же поступать и подчинённых. Возможно, он несколько перестарался со смертными приговорами для дезертиров, паникёров и самострельщиков, но прокурор корпуса не возражал против этого, а, наоборот, всячески поддерживал и поощрял. Нужно было остановить разложение корпуса, иначе могли настать страшные последствия.
То, что стрелковый корпус, в котором проходил службу старший лейтенант НКВД Александр Никаноров, с первого дня войны сдерживал непрерывные атаки превосходящих сил противника; что в нём выбыла чуть ли не половина личного состава; что оставшиеся красноармейцы и командиры постоянно недосыпали и недоедали, – не могло служить оправданием для каких-либо негативных разговоров и действий.
Новым подчинённым Никаноров вначале понравился категоричностью и прямотой. Эти качества они сперва приняли почему-то за искренность, однако потом быстро разобрались в характере своего нового начальника. Помог им в этом случай с рядовым Онищенко.
Рядовой Онищенко обвинялся в дезертирстве. Парень девятнадцати лет. В первом же бою он попытался спрятаться от немецких мин и бомб. Его нашли, арестовали и доставили в соответствующие инстанции. Судебный процесс должен был состояться в расположении дивизии, в которой служил дезертир. Но по пути в дивизию автомашину, в которой ехал он, охрана и военные юристы, атаковали немецкие диверсанты. Онищенко поднял автомат убитого солдата и стал вести прицельный огонь по гитлеровцам. Нападение отбили. В живых осталось несколько человек, в том числе Онищенко и тяжело раненный прокурор дивизии.
– Спасибо тебе, Онищенко, – говорил прокурор перед тем, как его оправили в медсанбат. – Если честно, не ожидал от тебя такого. Ты, оказывается, храбрый парень. Если б не ты, немцы нас всех бы тут рядышком положили. Ты вот что… Ты про трибунал не думай теперь даже. Я буду ходатайствовать, чтобы тебя строго не наказывали. Так что всё будет в порядке. Спасибо, солдат.
