– Кто этого не сделает – будет расстрелян. Ещё вопросы?
– Безусловно, – словно не чувствуя скрытой угрозы в его голосе, продолжила Зара. – Требуется ли сдавать холодное оружие, сэр? Кухонные ножи? Роботов-садовников с секаторами и пилами?
– Это оставьте, – сквозь зубы процедил Костас, начиная подозревать, что над ним издеваются. – Сельскохозяйственный инвентарь – тоже. Будут ещё вопросы?
– Каким образом сдавать огнестрельное оружие, сэр? В какой срок? Если ко мне домой, к примеру, сейчас пожалуют ваши люди и увидят музейный мушкет, что случится? Вы заблокировали связь, – она помахала бесполезным теперь коммуникатором, – и просто позвонить для сообщения о хранящемся оружии я не могу. Явиться лично и сразу могут далеко не все, да и как отреагируют ваши люди на прохожего с оружием?
– Я Вас понял, – перебил её Рам, подняв ладонь. – Проблемы с связью будут решены уже к утру, как только наши специалисты разберутся с вашим оборудованием и совместят с нашей сетью. До завтрашнего дня, во избежание эксцессов, оружие из дома не выносить. О порядке приёма оружия придёт оповещение, едва заработает связь.
С каждым словом полковник буквально физически ощущал, как его заживо погребает огромная гора никчёмных мелких дел. Да уж, занятие, достойное офицера. Вершина карьеры – стать комендантом городишки, населённого бестолковыми потребленцами, и следить, чтобы их не вырезали в первый же день корпоратские ублюдки, по уровню развития поднявшиеся чуть выше австралопитеков. Прямо тема для сочинения “Как я отдохнул на Идиллии”.
Невольно Рам в который уже раз задался вопросом: кто вообще додумался набрать в военную полицию, призванную следить за порядком, эдемцев и корпоратских штрафников? Что у одних, что у других напрочь отсутствовало такое понятие, как “воинские преступления”. Изнасилования, мародёрство и прочие “прелести” уголовники Консорциума воспринимали как личные привилегии, а эдемцы – как священное право победителя. При этом эдемцы, будучи пуританами, ухитрялись сочетать всё это с фанатичной набожностью, отражавшейся даже в их официальных документах.
“Это же простор для падальщиков, а не город”, – мрачно подумал Костас, разглядывая нарядную толпу.
Он помнил, с какой жадностью наёмники с Эдема грабили убогие лачуги акадийских рыбаков в прибрежной деревеньке, которой не повезло оказаться на землях мятежного барона. Эдемцы грызлись из-за каждой драной тряпки, из-за каждого найденного медяка, не гнушаясь поножовщин. Что они устроят тут, дай им волю – лучше не думать.
