Дилан, глава службы безопасности отеля, – один из немногих сотрудников, кто не сбежал. Высокий чернокожий мужчина лет сорока, с заразительной улыбкой и коротко остриженными волосами, он стал нашим негласным лидером после того, как мир рухнул. Он знает отель и окрестности лучше, чем кто-либо, и работает здесь более двадцати лет. По-английски он говорит приятным баритоном, почти без акцента. Я затрудняюсь сказать, откуда он. Возможно, швейцарец.
– Может, мертвые птицы, – сказал он, когда мы совершали восхождение на тринадцать лестничных пролетов. – Птицам тоже нужна вода.
Лучше бы это были мертвые птицы.
На площадке девятого этажа мне пришлось остановиться и присесть на ящик с инструментами. Натан последовал моему примеру.
Пожав плечами, Дилан даже не потрудился поставить свой ящик с инструментами, когда ждал, пока мы отдохнем.
– Как тебе удается держать себя в форме? – спросил Натан.
– С трудом.
– В этом все и дело. – Он посмотрел на меня: – А тебе, Джон?
– Я поддерживаю отсутствие спортивного телосложения абсолютно без труда. – Я оглядел себя. – Моя работа предполагает сидячий образ жизни. Много интенсивного чтения и обдумывания.
– Прикиньте, я и представить не мог, насколько беспомощными мы окажемся. Пробовал тут выяснить у народа, как разжечь огонь без зажигалки. – Натан фыркнул. – Никогда бы не поверил, что в отеле никто не умеет разводить костер, когда ничего нет под рукой. Я-то знал, что не смогу, но надеялся, что кто-то другой сможет.
– Всегда ненавидел ходить в походы, – отозвался Дилан. – Выходной – не выходной, если нельзя спокойно сидеть в халате и пить шнапс.
– Я тоже ненавидел походы, – согласился я.
– А я ненавидел шнапс, – отчеканил Натан.
Я улыбнулся:
– По-моему, походы любят только дети. У меня их двое, так что пришлось походить в походы больше, чем хотелось бы.
– А сколько хотелось бы? – поинтересовался Дилан.
– Ни разу.
Натан, худощавый молодой австралиец-метис, бармен отеля, рассмеялся. У него глаза с нависающими веками и странно монотонный голос, который поначалу кажется безразличным. И тем не менее среди нас он один из самых веселых и оптимистичных людей. Он все еще может заставить других смеяться; теперь такое редко случается.
– Не знал, что у тебя есть дети, – сказал Дилан, наконец поставив ящик с инструментами на площадку. – У меня тоже есть дочь.
– Сколько ей? – спросил я.
– Тридцать.
– Где… гм, где она?
– Жила с мужем в Мюнхене. – Нам не нужно было уточнять, что это значит. – А твои?
