Берег приближался. Свист пытавшихся нащупать нас пуль слился в один неприятный тонкий звук, который перемежался тяжкими взрывами, швырявшими вверх тонны речной воды, перемешанной с илом и обломками лодок и плотов. И среди этой поднятой вверх смеси страшно мелькали разорванные тела людей.
«Ребята! Давай поднажмём! Чуть-чуть осталось!» — услышал я сквозь грохот разрывов чей-то голос и, обернувшись на него, никого не увидел.
Я остался один на своём плоту! Один! Не поднимаясь с колен, быстро огляделся и опять лихорадочно начал грести. Но через несколько секунд перестал размахивать своей доской и бросил её. Я почувствовал чей-то взгляд, тяжёлый, равнодушный взгляд, такой взгляд надо встречать только с автоматом в руках, и я, перекинув из-за спины на грудь ППШ, уже сам стал вглядываться в близкий берег.
Он был там! Он поднялся мне навстречу! Тёмная безликая фигура выросла из влажной прибрежной земли и, отбрасывая в свете осветительных снарядов корявую тень, направила на меня что-то очень похожее на винтовку. И тогда, направив ствол автомата на эту тёмную фигуру, я нажал на спусковой крючок. В наступившей вдруг тишине я видел, как устремились к ней выпущенные из автомата пули, как они летели, посверкивая своими стремительными телами. Видел, как они, погружаясь в темноту зыбкого тела, заставляют его дёргаться и размахивать ставшими неестественно длинными руками. Автомат перестал вздрагивать, кончились патроны, но своё дело я сделал!
Тёмная фигура, распавшись на части, медленно завалилась в воду и растворилась, оставив на поверхности угольно-чёрное шевелящееся пятно. Терзающая разум тишина не отпускала, она нарастала и нарастала, и когда выносить её стало уже невмоготу, я зажал уши руками и, задрав голову, посмотрел вверх. И там, в подсвеченном мёртвым белым светом осветительных снарядов небе, увидел, как прямо на меня падает снаряд. Он прилетел откуда-то издалека, я знал это, так как на берегу не было сколь-либо серьёзной артиллерии.
Это был мой снаряд, я сразу это понял, а когда понял, пришло облегчение! Исчезла мучительная тишина, и я, вздохнув полной грудью речной воздух, увидел, как снаряд, раскалившись докрасна, растёкся надо мной большой подрагивающей кляксой. Зрелище было завораживающее, и тогда, чтобы лучше рассмотреть это, я встал в полный рост. Как будто ожидая этого, одно из щупалец кляксы метнулось ко мне и, прикоснувшись к моему лицу, взорвалось с оглушительным грохотом, залив меня оранжевым огнём.
