«Он тебя вышвырнет на улицу! Так же, как меня и моего ребенка!»
«А как быть, — размышляет Михэлука, — если старый барин и в самом деле не отдаст луговину и домик, а просто выбросит нас за ворота? Что с нами со всеми будет? Разве я смогу тогда жить у тетки?»
И Михэлука от всей души желает, чтобы хозяин Крисанты выполнил свое обещание.
Он так об этом мечтает, что готов вскочить с постели и посреди ночи бежать к старому барину. Он бросится ему в ноги, будет целовать руки и умолять не обмануть дядю… Он мысленно уже представляет себе, как будет просить барина, и в уме приготовил целую речь: «Барин, я вас очень, очень прошу, выправьте дяде бумаги на луговину и домик. А то нет у него жизни с теткой… Уж очень она стала сердитой! Это же совсем не трудно сделать! Вы только не сердитесь, ведь у вас такая большая усадьба, комнат столько, что и не сосчитать, фруктовый сад, ульи, виноградник и так много земли, засеянной пшеницей и кукурузой… Пожалейте вы дядю, помогите ему избавиться от забот, а то он совсем замучился…»
Но на заре, когда тетка грубо будила Михэлуку, вся его отвага исчезала.
Потом мальчик решил, что надо действовать другим путем, и стал учиться у тетки хитрому искусству угождать хозяину. Теперь он уже не избегал барина, а старался все время попадаться ему на глаза, чтобы хозяин видел, что Михэлука все время занят работой. Он перестал также молчать, словно в рот воды набрал, и, как только видел барина, не поднимая глаз, громко говорил: «Целую ручку». В дни уборки барских комнат Михэлука, не поднимая глаз, тер пол до зеркального блеска и летел, как ветер, когда надо было принести барину туфли или тазик с теплой водой для бритья. Весь день он ходил по пятам за теткой и всячески старался ей помочь.
А вот Бенони ходил как в воду опущенный — ему теперь совсем не с кем было играть. Какими бы чудесами он ни соблазнял двоюродного брата, неизменно получал ответ, от которого даже тетка Олимпия приходила в изумление: «Нет, Бенони, я теперь занят. Мне сейчас не до глупостей. Играй сам со своим самопалом, ты еще маленький. Ну, иди, иди, видишь, я занят!»
Старания Михэлуки не пропали даром. Как-то в воскресенье, хорошо выспавшись после обеда, старый барин потребовал к себе «лягушонка Рафилы».
Михэлука помогал дяде смазывать упряжь, как вдруг дверь распахнулась и вбежала тетка.
— Он его зовет наверх! — крикнула она, еле переводя дух. — Ой, боже, боже, видать, не зря у меня сегодня правое веко дергалось! Все утро дергалось! — повторяла тетка с блестящими от радости глазами.
