а и потому, что в нем был сконцентрирован такой колоссальный заряд социальной активности, какого до той поры не знало мировое искусство. Это почувствовали и отметили как прогрессивные, так и реакционные силы России и Запада.
В феврале 1901 года по настоянию К. П. Победоносцева синод принял решение об отлучении Толстого от церкви, и тут же началась травля писателя в печати. Это было прямым ответом реакционного лагеря на появление «Воскресения».
А вот один из первых откликов прогрессивного лагеря: «Вы, — писал В. В. Стасов Толстому 1 января 1900 года, — сто аршинной кистью нарисовали все начинающееся новое поколение людское наше», идущее «к новой жизни и на новые дороги — да еще как!.. И вот чем начинается столетие».[32]
В дореволюционной России роман Толстого печатался с громадными купюрами: из 123 глав романа лишь 25 оставил нетронутыми цензорский карандаш. Во французской газете «Юманите», когда ее редактором был Жан Жорес, «Воскресение» было опубликовано полностью. «Вандалы, которым пришелся не по вкусу антимилитаризм Толстого, — говорилось на страницах «Юманите», — изуродовали «Воскресение». Мы же полагаем, что… этот ТРУД должен остаться неприкосновенным, каким он был выстрадан и пережит художником, его создавшим».[33]
Толстой работал над своим последним романом с особенным увлечением. «Воскресение» увлекало его не только масштабностью и серьезностью замысла («Многое важное надеюсь высказать. Оттого так и увлекаюсь», — признается он в одном из писем 1898 г.). Роман увлекал его и новизной чисто художественных задач (В сущности же предаюсь любимому делу, как пьяница, и работаю с таким увлечением, что весь поглощен работой», — признается он в другом письме той же поры).
С таким же увлечением поздний Толстой работал над повестью «Хаджи-Мурат». Эта вещь создавалась писателем на таком же подъеме социальной и творческой его активности, как и «Воскресение». И то, что «Хаджи-Мурат» написан на историческом материале, ничуть не помешало Толстому поставить в повести наисовременнейшне и острейшие вопросы. А если говорить о художественной стороне, то нельзя не признать «Хаджи-Мурата» одним из самых новаторских произведений русской и мировой литературы начала XX века.
В «Хаджи-Мурате» Толстой, по его признанию, стремился сопоставить «два полюса властного абсолютизма» — европейский, олицетворяемый Николаем I, и азиатский, олицетворяемый Шамилем. Оба эти властителя, а также их ставленники, используя любые средства, в том числе самые свирепые и подлые, разжигали национальную рознь и ненависть. Толстой называет «двумя главными противниками той эпохи» не народы — русских и горцев, а «Шамиля и Николая». Под жестокие жернова войны попадают и горцы разоряемых аулов, и добрый, простой, отличный человек — русский солдат Петр Авдеев. Жертвой войны становится и главный герой повести.
