Узелок на память [Фельетоны] | страница 53

Анна Максимовна вопросительно посмотрела на своего научного руководителя, а тот негодующе цыкнул на ученого, и в зале снова стало слышно, как прожужжала муха.

На кафедру поднялся оппонент — профессор В. В. Зинзимов.

— Оно, конечно, того… Но, однако… Тернисты пути науки…

Профессор вытер на лбу испарину и, стыдливо пряча глаза от своих коллег, подобострастно улыбнулся в сторону ректора. Засим с кафедры полилась елейная речь о сугубой ценности научных открытий диссертантки и ее высокого покровителя.

Ветеринарная наука не верит в чудеса. Но в Ветеринарной академии свершилось чудо: Анне Трясогузкиной присвоили ученую степень кандидата наук.

…Жаль, что буренка Марта не обладает даром речи. Она бы поведала ученому совету, что диссертантка смыслит в молочном животноводстве не более, чем некие парнокопытные в апельсинах.

И очень жаль, что на защиту диссертации не пригласили работницу фермы Полину. Она бы дополнила оппонента:

— Анна Трясогузкина добилась своего. Теперь, ежели на ферму заходит какая-нибудь дамочка в модном жакете, начинается что-то невообразимое. Марта бодает перегородку и лезет передними ногами в кормушку, Долина пляшет на трех ногах, а бык Вулкан рвется с цепи и мычит не своим голосом. Говорят, условный рефлекс…

Птичница Анюта вихрем влетела в правление колхоза и коршуном набросилась на бухгалтера Пафнутия Ивановича:

— Будь они прокляты, твои карпы! Опять двух утят слопали, чтоб им подавиться! — выпалила она единым духом, словно горох высыпала.

Бухгалтер, разморенный июльской духотою, не спеша хлебнул из горшка холодного квасу, отер усы и добродушно заметил:

— Слопали, говоришь?.. Значит, уха наваристее будет!

Безмятежный тон, каким были произнесены эти слова, олимпийское спокойствие Пафнутия Ивановича и этот горшок, не богами обожженный, превратили Анюту в статую. Она окаменела. Прошла минута, другая… И вдруг статую будто взорвали изнутри.

— Уха наваристей?! Да чтоб у тебя, цифроеда, язык отсох от такого выражения!.. Бумажная твоя душа!..

Три года работала Анюта птичницей — горя не знала. Стаи уток развела. За каждым утенком, как за ребенком, приглядывала. По ее настоянию колхоз инкубатором обзавелся. Четверть миллиона рублей доходу стала приносить ферма. Сама Анюта на выставку ездила, медаль получила.

А с этой весны, как в свое время сказал дед Щукарь, все пошло наперекосяк. И началось это с мальков, будь они неладны!.. Слава криушанского колхоза «Новые всходы» не давала покоя Пафнутию Ивановичу. «Они от рыбоводства, — говорит, — двести тысяч берут, а я прочерки в этой графе проставляю… Люди вон пруды строят, а у нас целое озеро попусту плещется. Кинуть туда по весне мальков размером с дамский пальчик, глядишь, к осени вода забурлит, как в котле: карп зажирует, и каждый весом будет не с карася, а с порося!»