После смерти старика Белоуса забитой горница простояла при закрытых ставнях пятнадцать лет. Круглый стол на точёных балясинах с центра убрали. Поставили две табуретки под гроб.
Лампадку под иконой Дарья Митрофановна заправила подсолнечным маслом. И затеплилась лампадная светлица в полумраке над покойницей, над скорбными ликами стариков и старух.
Связи с центральной усадьбой нет никакой. Гнать свой трактор «Беларусь» Петру Еремеевичу времени не оставалось. Всё легло на его плечи: и руководство над Пронькой Вертолётом с копкой неглубокой могилки, долбить мёрзлую землю помогли и старики; и гроб тесовый сколачивать, кроме него, тоже оказалось некому. Старики, конечно, запаслись каждый для себя домовиной заблаговременно. Но свой гроб никто не пожелал жертвовать одинокой Фиме. В голову никому не пришло.
Пётр Еремеевич много лет работал управляющим отделением совхоза, строить умел, землю знал, тайнами тайги ведал, добывал и тайменя в Кану, когда был годами моложе. Остальные старики тоже не безрукие, но гроб сладить не каждый возьмётся.
В заботах с похоронами Фимы Пётр Еремеевич не забывал ждать сына. Не хватало его молодых рук в столь скорбном деле.
Похоронили Фиму на другой день после её гибели. И, как водится, вечером приехал сын. Привёз Павел и гостя. Дарья Митрофановна сыну рада, гостя постороннего не ждала. Умаялась с похоронами и поминками в доме Фимы. В своём доме некогда было приготовить. Но дом Петра Еремеевича — полная чаша. Из погреба поднялись и груздочки, и домашняя колбаска. Картошку отварить недолго. Перед ледоставом Пётр Еремеевич сеть ставил в протоке. Рыбы набилось, спасаясь от шуги, плотно. Попались и щука, и харюзья, сорога крупная. Ведро рыбы засолил для сына Павла.
Сына расстраивать убийством Фимы старики, решили, не станут. Ночевать сын не оставался, привёз матери и отцу новогодние гостинцы да спешил увезти таёжные гостинцы в Красноярск. Всё как-то бегом, не по-людски, но спорить с сыном Пётр Еремеевич не стал. Машина у Павла добрая, иномарка, утром в Красноярске будут. Последний день старого года сын желал дома быть.
— Мама, ты нынче из бранки ткала? Мой товарищ купит у тебя твоё рукоделие. У него свой антикварный магазинчик в городе, иностранцы с руками отрывают старинные вещи. Рассказал ему, что ты по старинной технологии, из конопли, ткёшь ткань, да ещё шабуры шьёшь. Он даже сам вот приехал.
— Полотенчики есть, — отозвалась от плиты Дарья Михайловна.
