— Есть собрать снаряжение!
Он первым направился к мотоциклу Зарубина, в коляске которого лежала складная брезентовая лодка. Олег помог разложить лодку на траве, приставить к коротким шестам лопасти весел. Потом оба взвалили лодку на плечи и, покачиваясь, понесли ее к реке. Когда Олег, искоса поглядывая на Федю, сел за весла, тот с силой оттолкнулся от берега.
* * *
Помахав вслед быстро уплывавшим товарищам, ребята гурьбой повалили к дому.
— Забыли, видно, стариков, — заметил Зарубин, показав на прохудившуюся крышу дома. — Было бы у меня время… Топором орудовать я могу не хуже плотника.
— Ты возьмись, — посоветовал Сашко.
Товарищ Миша подошел к хате.
— Надо действительно помочь старикам… Бабушка, — позвал он, — можно на минуточку?
Старушка выглянула в окно.
— Да что вы! — покачала она головой, выслушав предложение лейтенанта помочь в ремонте дома. — Власти осенью обещали все сделать…
Однако Зарубин, как только решение пришло, сразу почувствовал себя хозяином. Он взял рюкзак из коляски мотоцикла и хозяйственно взошел на крыльцо.
— А зовут меня Мария Тарасовна, по роду Василько, — улыбнулась ему старуха и заспешила: — Заходите, гости дорогие, заходите.
Она поставила перед москвичами большую корзину с ароматными яблоками.
— Ешьте, соколики, — старуха оглядела ребят, заметила, что их стало меньше. — А где этот, что в военном обмундировании, шустрый такой и рыжий чуб у него вверх смотрит?..
— Федя Прибытков? — спросил Коля.
— Прибытков? — растерянно шагнула к нему Мария Тарасовна. — Да уж не Прибылов ли?
— Это так его деда здесь звали, бабушка, — пояснил Сашко.
— Не ослышалась я? — простонала старуха, глядя на пионеров влажными глазами. — Ой, господи, да ведь у меня дело есть к нему!
— Какое дело, Мария Тарасовна? — Ина взяла старушку за руку, усадила.
— В двадцатом году, осенью, Иван Кремень принес в Ласковичи Прибылова-то… Похоронили мы тут нашего збручского мстителя!
В старой хате стало тихо, и каждый из ребят услыхал учащенное дыхание своих товарищей. Первым пришел в себя вожатый Сашко Довгаль.
— Пионеры, — негромко произнес он, — здесь могила Ивана Никитича!
Маленький дружный отряд пионеров во главе с Марией Тарасовной и ее мужем Акимом Николаевичем Василько взошел на пригорок за хутором. В окружении старых буков виднелся посеревший от непогоды известняковый столб-обелиск. Около подножия лежал венок с выгоревшей на солнце красной лентой.
Пионеры сдернули с головы панамы. Каждый в эти мгновения перебирал свою короткую, вмещающуюся всего-навсего в шесть классов учебы жизнь и всем сердцем клялся умереть, если придется, вот так же, как этот никогда не виденный ими человек.
