Это было не лишено смысла, и Пэлфримен устыдился.
Вскоре те, кто имел молитвенники, достали их и попытались читать среди благоухания дикого жасмина, которое нежно подавляло исполнение долга, а яркое оперение попугаев отвлекало людей даже от самых упорных молитв. Тернер без утайки строгал палку и рассуждал, что ром подкрепляет силы гораздо лучше. Джадд пошел прочь.
– Эй, старина! – тут же окликнул его Тернер. – А что скажет твоя мамочка? Служба-то идет.
– У меня дела, – пробормотал Джадд. – Нужно с бараном закончить.
– Давай помогу, – предложил Тернер.
Каторжник предложению ничуть не обрадовался и ушел, шаркая и бормоча себе под нос.
– Незачем, – буркнул он. – У меня свой рецепт, к полудню закончу.
Ральф Ангус поднял глаза от скучной книги, и рот его наполнился слюной предвкушения.
Вскоре благословенные кусты скрыли Джадда от посторонних взглядов. Тот, кто умеет выжимать смысл из строки, водя по ней ногтем, всегда спешит убраться подальше от истинных посвященных, когда те берутся за свои книги. Все обрывки знаний, которыми он себя наполнил, все куски жизненного опыта, которых он наглотался, перед лицом великой тайны слов низводились до уровня постыдных делишек. Слова вовсе не слуги жизни, наоборот, жизнь – рабыня слов. Черный шрифт на страницах чужих книг обратился в полчище победоносных муравьев, похитившее самоуважение Джадда. Тем утром он брел прочь через буш, понемногу утешаясь видом зелени и тишиной.
Потом к нему вернулась радость. Ему хотелось бы ее выразить, но он не умел. Вместо этого он позволял гладким листочкам падать на его щетинистое лицо и не шевелился. Таким образом он возносил хвалу Господу. На время душа возвратилась в тело, из которого ее некогда изгнали кнутами, и он стоял, оглядывая подлесок вдохновенным взором.
Когда Гарри Робартс обнаружил Джадда, тот уже трудился над бараньей тушей, проклиная мух.
– Фу-у-у! – вскричал парнишка с отвращением.
– Гарри, это всего лишь черви, – сказал Джадд.
– А как же наш обед?
– Никуда он не денется, я ведь обещал.
– Вместе с червями?
– Червей можно стряхнуть, – ответил Джадд.
Этим, собственно, он и занимался.
– Гадость! – возмутился парнишка.
На влажной жаре мясо приобрело зеленоватый оттенок.
– Погоди и увидишь сам, – терпеливо проговорил каторжник. – Ты будешь приятно удивлен. Если не съешь свою порцию, я съем свою шляпу.
Однако Гарри был безутешен.
– Меня сейчас стошнит! – пожаловался он.
– Не все такие нежные, – ответил Джадд. – Вот что, Гарри, не стоит об этом рассказывать остальным.
