— Я обидел тебя, мальчуган? Прости!.. А лук я тебе сделаю… нет, ты сам сделаешь, я только покажу, как лучше. Только обещай не стрелять ни белок, ни птиц… и зайцев не трогай… такие маленькие, слабые зверьки!
Мальчик стиснул руку пастуха и посмотрел на него такими сияющими глазами, что Аристей смущенно потупился.
Никию смерть хотелось узнать, как и где встретились Аристей и Евфимия, но расспрашивать их он стеснялся, а выведывать у других ему казалось и неловко и недостойно. И вот как-то вечером, когда они остались вдвоем с Евфимией — было холодно и ветрено, и Евфимия велела мальчику ночевать в хижине, а Аристей пошел с Критогнатом обходить стадо, — она сама рассказала мальчику свою историю.
Родителей своих она не знала. Ей рассказали о них, когда она была уже большой девочкой. Она родилась на острове Эвбее, в городе Каристе, в семье купца, ведшего крупную торговлю вином и оливковым маслом. Какие-то неудачи в торговых делах разорили ее отца, и когда в обедневшей семье родился третий ребенок, девочка, ее выбросили. Младенца подобрал какой-то жалостливый раб и принес его своему господину, богатому землевладельцу и хозяину двух больших ткацких мастерских. В семье его она и прожила рабыней до семнадцати лет. Ее обучили прясть, ткать, шить и вышивать. Жилось ей ни плохо, ни хорошо («Скорее даже хорошо, Никий. Греки добрее, куда добрее римлян и с рабами обращаются гораздо лучше!»), но хозяин ее умер, хозяйка умерла вскоре после него, и наследники, собиравшиеся в дальнюю Пантикапею[89] («Рабов там как песку морского! Чего тащить лишний груз!»), продали ее вместе со всеми рабами римскому откупщику, возвращавшемуся из Малой Азии в Рим и заехавшему по пути на Эвбею.
Откупщик подарил Евфимию жене, писаной красавице лицом и совершенной фурии нравом. Теренция взяла ее себе в прислужницы. Ее забавляло, как на ее негромкий зов, повторявшийся несколько раз в час, стремительно и бесшумно появляется новая служанка с побелевшими губами и выражением нескрываемого ужаса на лице. Бояться было чего. Евфимия и месяца не пробыла в этом страшном доме, как молодого раба, имевшего несчастье разбить драгоценный сосудик с духами, бросили в пруд с муренами[90], а рабыню, которая причесывала хозяйку и нечаянно дернула ее за волос, госпожа избила так, что у нее вытек один глаз. Теперь ее обязанности перешли к Евфимии, и бедной девушке всякий раз, когда она бралась за гребень и шпильки, казалось, что она летит куда-то в пропасть.
