— К тебе пробрались проститься, да ты лежал и бредил, никого не узнал.
Думнака пристроили в одной крестьянской семье; она живет высоко в горах, и там до него не доберутся. Весной он сообразит, куда ему податься. Павел тяжело заболел. Мус устроил его в знакомой усадьбе; вилик, когда поедет по делам в Путеолы, возьмет его с собой и довезет парня до своего дома.
— Что ты удивляешься, малыш? Этот вилик имел с нами постоянно дела — и он наживался от нас, и мы от него видели пользу. А свободы каждому хочется. Он и подкапливает себе денег на выкуп. Павел живет где-то на берегу моря, недалеко от Путеол. Он тебя звал, звал… Хотел написать, да не смог, слишком ослабел.
— Откуда у тебя шлем, Мус?
— Я же бывший легионер; принес с военной службы. Мы ведь все служили. Родина и поблагодарила нас: живите, ребятки, разбоем — простор и свобода!
— Мус! Ты ведь оставался там… с ними?
— Нет! — Мус как отрезал. — Тебе показалось.
Никий почувствовал, что Мус говорит неправду, но допытываться не хватило сил. Он закрыл глаза — и проснулся только в просторной пещере, на мягкой сухой траве. Келтил сидел возле, а Мус возился у очага и, когда Никий зашевелился, подошел к нему с куском жареной баранины, положенным на толстую лепешку. Он широко улыбнулся мальчику:
— Проснулся, малыш! Ты ведь проспал чуть ли не двое суток. Я уж бояться начал: подходил, слушал — нет, дышишь! А псина твоя — это не собака, а просто золото. Как подойду, так и кидается! Ногу прокусил! — И Мус показал ранку с таким видом, словно Келтил, укусив его, доставил ему величайшее удовольствие.
Никий пробыл с Мусом и его товарищем несколько дней; пробыл бы и больше, но Мус решил, что пора ему уходить, пока еще не завернули холода и на пастбище не нагрянули с розыском и допросами.
— Пока гады не шевелятся, но потом Муррий забеспокоится: новый хозяин отары заахает, где овцы. В Реате встревожатся, куда делись солдаты. Надо тебе идти… и лучше идти без меня. Я нарисовал тебе на этой дощечке, как идти. Дойдешь до Реате, от Реате по Соляной дороге дойдешь до Рима…
— Я не хочу заходить в Рим!
— Не хочешь? — Мус подумал. — Тогда, — он что-то поправил в своем рисунке, — иди на Тибур; оттуда выйдешь на Латинскую дорогу[105]; по ней и спускайся все к югу, к морю; дойдешь до Казина, а оттуда Кампания — уж рукой подать! Города лучше обходи, в усадьбы и не заглядывай. В харчевни, пожалуй, тоже. Выбирай хижины бедные: чем беднее, тем спокойнее тебе будет. Я провожу тебя. Мы далеко обойдем Реате, и я выведу тебя на Соляную дорогу. Идти мы будем нехожеными тропинками, но без меня иди большими дорогами: там у тебя всегда найдутся защитники. Весной я приду к тебе в Помпеи.
