Он выжидательно смотрит на них.
Роберт вставляет свое замечание:
- Но...
- Да, как вы знаете, он не очень хорошо сходится с другими детьми.
- Это мягко выражаясь, - говорит Мэри.
- Доктор Лефавр, если бы я не выражался мягко, разговаривая с родителями, то давно остался бы без клиентов.
Они вежливо улыбнулись шутке доктора Уайнберга.
- Я имел две беседы с Жаком, под гипнозом. Он считает, что все его одноклассники делятся либо на близких друзей, либо на заклятых врагов. Никого посередине.
- Разве это необычно? - говорит Роберт. - В его возрасте я был таким же.
- Необычны здесь только сила и однозначность эмоций. Большинство детей в какой-то степени подвержены паранойи. Случай же с вашим сыном особенный. Он воспринимает ситуацию совершенно перевернутой. Я беседовал с его учителями и наставниками, они говорят, что у него есть несколько близких друзей, но остальные дети боятся его. Его непредсказуемые всплески бурного, агрессивного...
- Но они нападают на него толпой! - резко говорит Роберт.
- Он на голову выше всех и сильнее.
- Вы не хотите сказать, чтобы мы перевели его в старший класс? говорит Мэри.
- Нет. Остальные и так уже обгоняют его на год или два... в смысле половой зрелости. Но, как я уже говорил, его, в общем, не ненавидят. По-своему остальные ребята даже уважают его. Он готов помочь любому сделать домашнее задание и при этом не выпендривается. Он не кичится своей интеллектуальностью на уроке. Видимо, вы его этому научили.
- В свое время я был в такой же ситуации, - говорит Роберт.
- Да, конечно. Но вывод из всего этого... школьники, выражаясь их языком, считают, что у него "шариков не хватает". А этот случай с животными в прошлом году тоже делу не помог.
- Это дело раздули сверх всякой меры, - говорит Роберт ровным голосом. - Научная любознательность. Он думал, что сделал им обезболивание.
Уайнберг поправляет стопку бумаг на столе перед собой и смотрит на них. Мягко он говорит:
- Под гипнозом он говорит другое.
Жаку снилось, что ему в мозг ввели длинную иглу. К игле присоединили баллон шприца и высосали желтую жидкость.
- Дорогой! Жак! Проснись. - Кэрол трясла его изо всех сил.
Жак помотал головой и погладил ее по плечу.
- Кошмар!
Насквозь мокрая простыня обмоталась вокруг его тела. Он попытался выпутаться, но только усугубил положение, выругался и в сердцах рванул ткань.
- Эй, дай мне, - Кэрол поднялась с койки и размотала его. - Бедненькое, беспомощное создание. - Она скользнула к нему в кровать. Обняла его.
