– Ну что? – спросила Елена Владимировна.
– Ничего, ничего пока…
Дети стоят рядом, видят лицо классного руководителя, и значит, нельзя показывать, как она расстроена.
– Пойдемте в зал, спектакль скоро начнется, – проговорила Анна Юрьевна, натягивая на лицо улыбку.
– А что Миша? – неожиданно подала голос Света Лапырева. – Он найдется?
Ну да, и еще на десяти лицах написан тот же вопрос, в глазах тревога и непонимание – обычные школьники, из благополучных, в общем, семей, неожиданно столкнувшиеся с такой стороной жизни, о которой они раньше не знали.
– Обязательно. – В это слово Анна Юрьевна вложила как можно больше той веры, что у нее еще оставалась. – А сейчас нам нужно идти, вот-вот дадут третий звонок, а мы еще места не нашли!
И пожилая барышня, что охраняет ведущую в зал дверь, косится на их группу неодобрительно.
Проходя мимо нее, Анна Юрьевна заискивающе улыбнулась, в ответ получила суровый взгляд и напоминание о том, что нужно отключить сотовые. К местам своим пробрались очень вовремя, едва расселись, как погас свет, оркестр затих, и занавес с шорохом начал подниматься.
Но что удивительно, ей вдруг показалось, будто Мишка рядом, и он смотрит на нее!
Анна Юрьевна даже поглядела по сторонам, но тут же отругала себя за глупость.
От недосыпа и переживаний мерещится невесть что…
* * *
Антона выдернули из сна самым бесцеремонным образом – потрясли за плечо.
– Че за дела вообще? – забормотал он, пытаясь натянуть на голову одеяло и не понимая, отчего его нет.
– Вставай, сладкий мой, – пропели в ухо противным гнусавым голосом. – Пора.
Антон дернулся, открыл глаза.
Он лежал на кожаном диванчике в приемной Босса – тут он ночью и заснул, когда выяснилось, что беглый пацан исчез неведомо куда, и даже хваленая парочка оказалась не в силах взять его след. Сверху нависала ухмыляющаяся физиономия рыжеволосого Охотника, у дверей стоял бледный, такой спокойный, уверенный и свежий, будто не было суматохи последних суток.
– Шевели копытами! – прикрикнул рыжий и провел рукой по шевелюре, где – сейчас Антон точно видел – ползали букашки, может быть, вши или тли, а может, вылезшие из мозга тараканы.
У Антона болело все тело, согнутые ноги занемели, голова казалась тяжелой и пустой, словно котелок после трапезы. О том, чем они занимались вчера, в частности ночью, вспоминать совершенно не хотелось – если менты его найдут, то даже Босс не отмажет, если вообще захочет отмазывать.
– Сейчас, в лучшем виде, – протянул он и попытался подняться.
