- Нет, - прошептала она слабо.
"Это же запрещено".
Игнорируя ее протест, Люциан вставил ключ в замок лунного ошейника. Раздался металлический щелчок, и ошейник раскрылся. Серебряные шипы отошли от его горла. Он схватился за распахнутую дужку и отшвырнул ее прочь.
Эффект был мгновенным.
Его светлые кожа потемнела, приобретая пестрые оттенки серого. Непослушный загривок породил гриву грубой черной шерсти, проросшей из головы и плеч, распространившуюся по всему его телу и конечностям, которые удлинились и расширились за один удар сердца. Залитые кровью жилет и штаны разошлись по швам - он приобрел гигантские пропорции. Кулаки скрючились в лапы. Когтистые ноги разорвали кожаные ботинки.
Луна вытянула его плоть и кости, они потекли, как прилив. Череп претерпел ужасные метаморфозы. На лице выступила клыкастая морда. Брови ушли назад над ожесточенными кобальтовыми глазами. Уши заострились. Ноздри сплюснулись, пасть наполнилась острыми клыками. С волчьих челюстей стекала слюна.
Соня с трепетом смотрела на него. Несмотря на их интимную связь, она никогда не видела его таким. Высокий, сильный и невероятно свирепый, словно великий чудовищный Фенрир из скандинавских мифов. Умом всегда понимая, что Люциан был ликаном, она никогда не думала, что волк внутри него был так дик, так... великолепен.
Люциан ликовал в своей новообретенной мощи. Его превращение сопровождало всеобъемлющее чувство восторга. Более двух веков прошло с тех пор, как он в последний раз принимал эту форму, и он больше не был беззащитным мальчиком, запертым в подземелье Виктора. На этот раз он действовал по своей собственной воле. Он выгнул мохнатые конечности, чувствуя в них нечеловеческую силу и энергию. Он никогда не чувствовал себя таким свободным.
Или таким смертоносным.
Тем не менее, он все равно был в меньшинстве. Шестеро оборотней с опаской подкрадывались к нему, еще больше их появилось из-за деревьев или выползло из туннелей. Его поразительная метаморфоза приостановила волков, но не заставила отступить. Люциан обнажил клыки и пригнулся, обороняя Соню. Он понял, что сражается в главной битве своей жизни. Она будет кровавой...
"Да будет так", - решил он. Эти твари получат Соню только через его труп.
Откинув голову, он испустил жуткий рев.
И волки остановились.
Люциан не поверил своим глазам. Он затаил дыхание, и тишина простерлась над ордой оборотней. Их жесткие морды морщились; они склоняли головы набок. Покорно опускали глаза. Люциан пытался понять, что происходит. Хотя это казалось невероятным, он мог бы поклясться, что стая подчиняется ему.
